Лакомый кусочек - Марина Серова

Оставшееся время я провела в напряжении. Попытка расслабиться с помощью душа и телевизора ни к чему не привела. По телевизору мне постоянно напоминали о покойном Елисееве. Я успела выяснить, что Елисеев был уроженцем Тарасовской области, что здесь живет его сестрица (ее даже показали по телевизору, признаться, она была совсем не в моем вкусе), зато у Елисеева была очень красивая жена. Всех их показывали в момент «безутешности», а потом быстро переключались на самого Елисеева, который что-то исполнял, а от природы он, видно, не был склонен к глубокомыслию, печальных песен у него оказалось всего четыре, кои теперь и крутили не переставая.

Особенно усердно передавали песнь об обколовшемся мальчугане, умершем от адского зелья в самом расцвете сил. Еще я с огромным удивлением узнала, что сам Елисеев парнишкой и мальчуганом не был уже лет двадцать — несмотря на внешность мальчика, ему было сорок лет. Этакий Питер Пэн отечественной попсы. Потом трогательный рассказ о певце сменился на бодрые и яркие краски, теперь на экране мелькали собратья Елисеева по разуму, кои съехались в Тарасов на трижды проклятый фестиваль. Это навело меня на мысль, что на пляж лучше не ходить — он просто завален знаменитостями, оплакивающими кончину своего собрата.

В этот самый момент в мою дверь позвонили. И я увидела на пороге одну из этих знаменитостей.

* * *

Знаменитость взирала на меня с явным ожиданием удивления и восхищения. Ну, естественно, я, как все граждане этой страны моего возраста, рождалась под звуки его бодрого голоса, несущегося из всех радиоприемников. То ли у меня остались не самые приятные воспоминания о моем появлении на свет, то ли я никогда не отличалась любовью к отечественной громогласной эстраде, но я смогла изобразить на своем лице только удивление. Он зычно пророкотал:

— Ну, вот и я, а вы, стало быть, Танечка?

И, так и не обнаружив подобострастного сияния на моем лице, прошествовал уже несколько обиженно в комнату.

В комнате он вежливо поинтересовался, куда он может пристроить свой царственный организм, и, усевшись в ранее освоенное Андреем кресло, начал с места в карьер:

— Надеюсь, Танюша, Андрей Николаевич передал вам мою нижайшую просьбу? — Я кивнула. Видимо, мое согласие было для него фактом само собой разумеющимся, и он продолжил:

— Ситуация в общих чертах вам ясна.

Ну, я бы не спешила говорить, что мне ясна ситуация. И рискнула возразить августейшей особе:

— Только отчасти. Я знаю, что Елисеев умер и что вы не хотите согласиться с официальной версией.

Он кивнул:

— Вот именно, поэтому я здесь. Ну, во-первых, давайте все-таки познакомимся — нам с вами придется сотрудничать. Я вас уже знаю, вы — Танечка, Андрей Николаевич очень высокого мнения о вас.

Ну конечно. Еще бы Андрей Николаевич отрекламировал меня иначе.

Он кокетливо продолжил:

— Меня зовут Игорь. Игорь Сергеевич Сечник. Я, как вам должно быть известно, старший коллега Вити Елисеева. Его учитель и… В общем, моя дочь Вика — его жена… пардон, вдова… Поэтому мой интерес к делу вполне теперь для вас объясним, не так ли?

Я кивнула. Хотя, честно говоря, было не совсем понятно, как у такого страшилища могла уродиться такая красивая дочь.

— Предположим, что да, — сказала я, — но мне немного непонятно, почему вы подозреваете, что Елисеев умер не сам?

— Давайте поступим с вами так: мы просто займемся этим делом и выясним, умер ли он естественной смертью или ему помогли это сделать… Вот, собственно, в этом и заключается мое предложение.

Он говорил со мной как с маленькой ученицей. Меня это несколько раздражало, но странным образом этот властный голос действовал на меня.

Так, наверное, на кроликов действуют удавы.

— Хорошо, — сделала я попытку вырваться, — но как я могу это сделать? Для того, чтобы хоть что-то раскопать, мне надо войти внутрь той сферы, где вращался Елисеев. А я, признаться, далека от этого вашего карнавального мира.

— Я все продумал, — ответил он, — если вы соглашаетесь, то я устраиваю вас пресс-секретарем моей дочери. Работа, честное слово, несложная — вы, Танечка, справитесь. Ну, и будете вполне близко от нашего, как вы изволили выразиться, «карнавального» мира. Естественно, получать вы будете не двести, а триста долларов в сутки.

Он ждал ответа. Я знала — мне некуда деться. Андрюшку подводить не хотелось. Кроме того, моя авантюрная планида требовала от меня согласия. Оказаться в серпентарии — экая удача для любопытного существа! Поэтому я посмотрела на Игоря Сергеевича и кивнула.