Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– Вы хотите сказать, что водитель грузовика может быть ни при чем?

– Лично я считаю, что он кое в чем повинен, но не в том, в чем его обвиняют. Однако для того, чтобы эту загадку разгадать, нужен полицейский, а не специалист по восточным языкам.

– Больше ничего?

– Она спросила, когда за ней приедут, чтобы отвезти ее домой.

– Куда домой?

– В Падую. Ее подруга тоже жила в этом городе. Молодая китаянка повторила это дважды.

* * *

– Антимама, здесь просто волшебно! Я бы хотел, когда придет момент, умереть в этом месте, обнимая стоящие вдоль галереи статуи и бросив последний взгляд на расписные потолки. Но сегодня я больше не могу здесь оставаться. Все-таки, это праздник Реденторе[148], доктор!

Инспектор Стуки с надеждой посмотрел на врача, но тот отрицательно покачал головой.

– Синьор Стаки…

– Стуки.

– Об этом и речи быть не может. Мы вернемся к нашему разговору в понедельник. Запаситесь терпением и ведите себя хорошо. Хотя бы вы, полицейский, уважайте установленные правила. Сегодня ночью один, скажем так, не слишком умный пациент прокрался через запасную дверь в город, неудачно упал и сломал кисть руки. Мы просто не умеем следовать правилам, вы не находите?

– Есть немного. Все мы, в той или иной степени, страдаем от этой серьезной дисфункции, – ответил Стуки.

– Как вы сказали? Дисфункция?

– Да, социальная.

Доктор осмотрел рану полицейского и нашел, что заживление идет как нельзя лучше. Чтобы ускорить выздоровление, он посоветовал инспектору начинать в качестве гимнастики понемногу шевелить рукой и плечом. Как только прием закончился, Стуки сразу последовал совету врача. Было больно, но все работало.

– Вы правы, сегодня праздник Реденторе. Он вам тоже дорог? – спросил доктор, прежде чем выйти из палаты.

Стуки кивнул. Он не участвовал в Королевской ночи праздника Реденторе уже лет семь или восемь, но в детстве отец всегда брал его с собой. Как и многие другие венецианцы, они выходили в лагуну на лодке, украшенной огнями и цветами, в компании друзей и бросали якорь со стороны Джудекки. Ближе к вечеру лодка лениво покачивалась на волнах, взрослые начинали пить, болтали о том о сем, а дети сидели, свесив ноги в воду. После заката, когда на всех судах зажигались огни и начинался большой водный пикник, Стуки фантазировал, что может обежать весь залив Святого Марка, перепрыгивая с одной лодки на другую. Праздник приобрел для Стуки новый смысл, когда он вырос и мог проводить Королевскую ночь с друзьями. Молодые люди гуляли по городу, переходили плавучий мост Реденторе[149], а на рассвете, уставшие и пьяные, засыпали прямо на мостовой площади Санто-Стефано.

* * *

Выходивший из палаты Стуки врач чуть было не столкнулся в дверях с запыхавшимся инспектором Скарпой. Где бы его друг ни появлялся, подумал Стуки, он всегда приносил с собой хаос и беспорядок. Не произнеся ни слова, Скарпа стал взволнованно ходить из одного угла комнаты в другой. Под мышкой он сжимал какую-то папку.

– Скарпа, сядь, ты меня раздражаешь.

– Я не спал всю ночь.

– Садись, тебе говорят.

– Я должен тебе это сказать.

– Что «это»? Каким идиотом оказался твой знакомый, который согласился участвовать в фарсе с арбалетом? Он, случайно, не наш коллега?

– Нет, нет, не переживай. Он не полицейский. А как ты догадался?

– И чего ты хотел этим добиться?

– Я знал, что у него был арбалет, купленный на ярмарке. Он должен был только показаться на одну секунду и убежать. Представь, он участвует даже в Венецианском марафоне, поэтому я его и выбрал. А он растерялся: ты настиг его как ураган. Оказывается, ты все такой же быстрый, как и в дни нашей с тобой молодости. Так вот! Мой знакомый резко обернулся и испугался, ты на него наскочил, и он случайно выстрелил. Какое счастье, что арбалет был почти игрушечный!

– Ничего себе счастье!

– Тебе, можно сказать, повезло.

– Зачем ты все это затеял?

– Вот зачем! – Скарпа бросил на кровать папку. – Здесь вся собранная информация о погибших в последние годы туристах. Я тебе звоню, а ты не отвечаешь. Я высылаю тебе распечатку материалов, но они тебя не интересуют. Что я должен был делать? Тогда мне пришел в голову план, как заманить тебя в Венецию хотя бы на несколько дней. Если он прогуляется по родным улицам, сказал я себе, ему обязательно захочется мне помочь.

– Значит, ненормального, который стреляет из арбалета в кошек, в природе не существует.

– Конечно, нет! В Венеции и котов-то в наши дни почти не осталось.

– То есть ты подумал, что я, увидев убегающего парня с арбалетом, скажу тебе: «Скарпа, я не вернусь на родину просекко, пока мы не схватим этого сумасшедшего!» Так, что ли?

– Примерно так.

– Скарпа, если я сейчас отволоку тебя на Торчелло[150], прикую к тому, что все считают троном Атиллы[151], чтобы ты не смог освободиться, и оставлю тебя там высыхать, как треску на солнце, под вспышками фотоаппаратов туристов, ты будешь считать меня садистом?

– Я понимаю твою точку зрения, однако…

– Однако что?

– Стуки! Без тебя я не смогу избавиться от этого наваждения! Ты не понимаешь? Сейчас еще этот норвежец. Интерпол рвет нас на части, Норвегия грозит направить в лагуну сто кораблей викингов и оккупировать Кьоджу.

Стуки молча смотрел на мужчину гигантского телосложения, который в душе оказался беспомощным, как ребенок.

– Почитай хотя бы материалы. Тебе все равно здесь делать нечего, а так хоть занятие будет.

– Скарпа, я серьезно подумываю о том, чтобы подать на тебя рапорт.

– Хорошо, хорошо, главное – почитай.

Стуки пододвинул к себе объемную папку, и Скарпа поспешил открыть ее, передавая ему один листок за другим.

– Что это?

– Письма в редакцию «Газеттино»[152] начиная с июля восемьдесят девятого года. Опубликовано было только одно из них, самое первое.

– Цензура?

– Не в этом дело. Они совсем не обязаны публиковать все, что приходит в редакцию, ты это хорошо знаешь. Тот, кто их посылал, воодушевленный первой публикацией, продолжал регулярно писать им, и его не останавливало, что больше ничего не напечатали.

– А как эти письма оказались у тебя?

– Их сохранил один журналист, естественно, со многими другими письмами, более или менее странными. Своего рода коллекция. Скажем, это было его хобби.

– Это он рассказал тебе об этой корреспонденции?

– Не совсем. Я заметил расклеенные по городу манифесты, в которых высмеивались туристы. Я их сфотографировал и задумался: кто за всем этим стоит? Мне пришло в