Сеть Петровского. Часть 1 - Евгений Сергеевич Калачев

***

В дверь коротко и нерешительно постучали. Семенов удивленно посмотрел на часы: сегодня он больше никого не ждал на отработки, занятия тоже закончились, он собирался проверить работы и идти домой.

— Войдите, не заперто! — Антон Алексеевич поднял голову.

— Антон Алексеевич, разрешите? — в аудитории внезапно показался Фролов. Студент мялся и прятал глаза. Семенов посмотрел на него и покачал головой.

— Ну, входи, Дима, совсем ведь не видимся почти, — с иронией сказал он.

— Антон Алексеевич, я по поводу задолженности, — виновато начал Фролов.

— Ну, есть задолженность, давно уже есть, ты решил напомнить? — Семенов усмехнулся.

— Антон Алексеевич, как отработать можно? — Фролов обреченно рухнул на стул, продолжая смотреть куда-то в парту.

— Ну, есть два способа, — несмотря на то, что Семенов посмотрел очень серьезно, Фролов понял, что сейчас преподаватель отпустит очередную шутку, — способ первый: как я уже говорил, ответить и сдать все, что пропустил, то есть приблизительно… — он сделал вид, что подсчитывает что-то в уме, — сто процентов от всего материала! — он выразительно посмотрел на Фролова.

— А какой второй? — на секунду забрезжила надежда, хотя Фролов точно знал, что Семенов не пойдет на сделку.

— Способ второй, — продолжал Антон Алексеевич, — ты совершаешь научно-техническую революцию и изобретаешь то, что фантасты называют «машиной времени». А дальше решать тебе: тебя, несомненно, представят к престижной награде на поприще науки, вероятно, ни к одной. Ты сможешь отправиться на один семестр назад, посещать все мои занятия, отвечать на семинарах и тогда претензий к тебе не будет. Если при таком раскладе тебе, конечно, будет еще нужно «добро» от простого доцента…

— Антон Алексеевич, я серьезно! — грустно проговорил Фролов, — меня Карнаухов отчислить хочет…

— Так прямо и хочет? — Семенов приподнял брови, — и до сих пор не отчислил? Алексей Станиславович — человек решительный…

— Он дал две недели, — сказал Фролов, — сказал, что если не сдам ваш экзамен, отчислит из университета. Очень хочу сдать и хочу тут учиться, — он замолчал, глядя теперь на папки рядом с Семеновым.

Антон Алексеевич некоторое время молчал. Потом встал и начал неторопливо прохаживаться по аудитории.

— Дим, а если хотел сдать, почему ни разу не пришел? — спросил Семенов, — сколько прошло времени? Давай начистоту, ты не был ни разу, не отработал ни одной темы, так? Встает вопрос: чем ты руководствовался? Может, что-то помешало тебе? Знаешь, всякое бывает, у кого магнитные бури, у кого закон в первом чтении, — Семенов не изменял своим привычкам, продолжая подтрунивать.

— Глупость помешала, — больше Фролов не видел смысла врать, — безответственность…

— Безответственность, — Семенов задумчиво повторил за ним, — интересно, а что ты вообще собирался делать? Ну, допустим, не сейчас тебя поставили под угрозу отчисления, а через год? Все это время надеялся бы, что само рассосется, а, Дим? — он внимательно посмотрел на Фролова.

— Не знаю, — честно ответил тот.

— Не знаешь, — опять повторил Семенов, — хорошо, как ты считаешь, реально поднять материал целого семестра за две недели?

— Нет, — Фролов покачал головой.

— И какой выход предлагаешь ты? — осведомился Антон Алексеевич, — вопрос с нечестной сдачей экзамена мы с тобой утрясли еще в прошлый раз. Я своей дисциплиной не торгую, ты в курсе. Просто так поставить я тоже не могу, во-первых, это несправедливо по отношению к другим, во-вторых, уверен, деканат держит ситуацию с тобой на особом контроле. Так какой у нас выход, Дима? Ломать тебе жизнь я тоже не хочу, хотя ты сам довел проблему до критического состояния.

— Я не знаю, — буркнул Фролов, — вы — преподаватель, вам решать мою судьбу…

— Твою судьбу можешь решать только ты сам, запомни это, — отрезал Семенов, — и влияют на нее в основном твои действия. Или твое бездействие, — выразительно добавил он.

Фролов тяжело вздохнул. Антон Алексеевич вернулся на свое место и посмотрел на него.

— Смотри, что я могу тебе предложить, — начал он, — я не могу нарисовать тебе баллы в отработки и допустить до экзамена, чтобы потом на него пришел тот же декан, и выяснилось, что ты ничего не знаешь. Я просто подставлю себя. Честному слову я не поверю, это, извини, мы уже проходили, свой кредит доверия ты исчерпал. Но! По сути, экзаменационный материал является лишь повторением того, что мы проходили на занятиях, где тебя, увы, не было. Если выучил это хотя бы на средний балл, считай, что к экзамену готов, если конечно дохлая тройка тебя устраивает. Как по мне, это просто унизительно, но каждому свое, — Семенов хохотнул, — мое предложение таково: я даю тебе темы занятий, можешь уговорить кого-нибудь из отличников дать конспекты лекций, с них будет проще учить. Ты учишь материал, приходишь на следующей неделе и отвечаешь на мои вопросы, после чего считаешься условно допущенным, а наш деканат назначает дату проведения экзамена. Если ты что-то знаешь, и на него больше никто не придет, мы не будем его проводить, и я просто поставлю тебе «три», больше, извини, не могу. Если придет кто-нибудь из желающих посмотреть, извини, придется тянуть билет и отвечать. Что касается конспектов практических занятий, ты остаешься мне должен, но спрошу я их с тебя потом. И учти, я веду две дисциплины на третьем курсе, поэтому увильнуть не получится. Это мое к тебе предложение. Другого не будет…

Семенов выжидающе смотрел на Фролова.

— Я согласен, — кивнул тот, — спасибо, Антон Алексеевич.

— Мне не за что, — ответил Семенов, — посиди здесь, подожди. Я пойду, отксерокопирую темы и дам их тебе. Дальше все в твоих руках. И, Дима! — он взглянул на Фролова в упор, — человек заслуживает второго шанса. Просить о третьем — наглость. А я не терплю наглостей…

— Я все понял, — Фролов впервые за все время посмотрел преподавателю в глаза.

***

— Виталий Борисович, вот парень, о котором я говорил, — представил Соболев, — зовут Алексей. По вполне понятным причинам наши дороги скоро разойдутся…

— Да знаю я все, Андрюх, что ты со мной говоришь, словно ты первокурсник и меня впервые видишь, — аспирант усмехнулся, — давай как-то попроще…

— Попроще: я соскакиваю, — хмыкнул Соболев, — резона больше нет, осталось три месяца до защиты. Вот тебе надежный человек. Чтобы, так сказать, не терялись результаты «пятилетки», — Андрей улыбнулся.

— Виталий Борисович, — аспирант протянул Соловьеву руку.

— Алексей, — представился тот, помня инструкции Соболева.

— Ну, Андрюха тебя ввел в курс дела? — спросил Виталий Борисович, — объяснять много не надо?

— Да, в принципе, ничего не надо, — Соловей пожал плечами, — я нахожу народ, прихожу к вам, а дальше…

— А дальше забываешь, что видел меня, — усмехнулся аспирант.

— Да, это я тоже понимаю, — Соловьев кивнул, —