Принцип кентавра - Ирина Владимировна Соляная

— А когда Лилиан узнала, что Якоб сделал на тебя завещание?

— Мне кажется, что до пожара Лилиан об этом не знала. Якоб ей не доверял ей, и хотел иметь гарантии своей безопасности. О, я это поняла уже потом, когда повзрослела. Якоб боялся, что его убьют. Он все делал наперекор Лилиан Майер. И она могла запросто от него избавиться. А раз наследницей состояния становилась Миранда Майер, то и смысл в его убийстве пропадал. Майеры ничего не получали от реальной смерти Якоба.

— Почему он боялся своих? В голове не укладывается! Это же бесчеловечно! — спросил пораженный Федерик и обнял Трулте, как самое дорогое, что было у него.

— Видимо, он знал, на что они способны ради денег. Якоб никогда не хотел заниматься бизнесом, но его отец оставил завещание на его имя, и жена почти ничего не получила после смерти старого Майера. Якоб мне говорил, что у него никогда не получалось руководить пивной империей, хотя он и старался, как мог. Но и отдать бразды правления матери он не хотел, потому что привык жить на широкую ногу, а мать его бы посадила на хлеб и воду. И потому он потихоньку распродавал активы империи, пока мать не узнала об этом.

— Сколько грязи! — воскликнула Трулте.

— Да, и это еще не все — Юю провела ладонью по лбу, словно смахивала усталость. — Якоб заключил сделку, по которой он продавал свой пакет акций какой-то международной компании. Эта сделка должна была быть одобрена советом директоров. Когда Лилиан Майер об этом узнала, то она пригрозила Якобу, что убьет его, если он сделает это. Но и расторгнуть контракт он не мог. Может, боялся, что ему головы не сносить, партнеры его не оставят в покое, слишком многое было поставлено на кон, слишком глубоко увяз…

— И потому он решил инсценировать убийство? — спросила Трулте.

— Нет, об этом он не думал. Он решил инсценировать пожар и гибель, то есть несчастный случай.

— Но подвернулась ты, — подсказал Федерик.

— Но подвернулась я, — грустно сказала Юю, — и всё списали на меня.

— Хватит на сегодня воспоминаний, — резко сказала Трулте, — довели вон девчонку до слёз.

Хью обнял Юю и отвел ее в комнату, где спал Констант. Юю наклонилась над пострадавшим и сказала Хью.

— Спит, но ему хуже. Температура явно поднялась, и бинты снова все мокрые. Где же Губерт…

Губерт Зильберштейн приехал не так, как обещал, а через два часа. За это время Хью Барбер задал Юю тысячу вопросов на тему: «Можно ли доверять ему и что мы будем делать». Как выяснилось, Юю не имела четкого плана и только переживала за жизнь Константа.

Губерт оказался высоким улыбчивым бородачом примерно сорока лет. Он был одет в полосатую видавшую виды рубашку и такую же древнюю серую ветровку. Джинсы не отличались новизной, но и заплат на коленях было только по одной. Губерт крепко стиснул девушку в объятиях, прогремев: «А наша малышка выросла, хоть замуж отдавай!» Но Юю попросила быть говорить потише, так как Трулте с Федериком уже легли спать, да и Констант ворочался, забывшись чутким сном. Губерт однако включил свет и без лишних разговоров раскутал Константа, вытащив его из под пледов.

Довольно беглый осмотр не удовлетворил доктора.

— Пить давали? Температуру измеряли? Сознание терял? — на парочку сыпался поток вопросов.

Ребята отвечали сумбурно. Губерт считал, что оставлять без помощи Константа было нельзя, а перевозить так же опасно. Он оценивал его состояние как стабильно плохое, но без ухудшений.

— Вообще, не представляю, как он убежал из ожогового центра, как он сюда добрел. Все признаки того, что интоксикация организма нарастает. Могут отказать почки, сердце тоже работает с повышенной нагрузкой. Его надо принудительно кормить и поить, неизбежно возникнут проблемы с мочеиспусканием и калоотведением, даже с дыханием, — простите меня за подробности. Обезболивание — обязательно. Терапия в целом. Я его забираю, — сказал врач.

— Куда вы его поместите? — спросил Барбер.

— В свою психиатрическую клинику. Там его точно искать никто не будет. Положим в отдельную палату. У нас есть все необходимое. По минимуму, конечно, не так как в специализированных центрах….

Барбер и Зильберштейн помогли плохо соображающему Константу спуститься по лестнице и сесть в машину Зильберштейна. Барбер поехал следом за доктором, а Юю осталась с Трулте.

Спустя два часа Хью Барбер пил черный кофе в маленьком кабинете Губерта. «Отважный садовник» как окрестил нового пациента Зильберштейн, лежал в палате, переодетый в больничное. Его перебинтовали и подключилик системе искусственного питания. Опутанный трубками, Констант спал. В него вливались поочередно витаминизированная жидкость, антибиотики и анаболические стероиды.

Зильберштейн в халате сидел напротив Барбера, явно борясь со сном.

— Не работал по ночам со времен студенчества, — с извиняющей улыбкой доктор налил себе кофе.

— Уважаемый профессор, — начал Хью. — у меня очень мало времени. Я пока не знаю, что нам делать с Юю, но, возможно, ваша помощь еще понадобится. Давайте поговорим о деле

— Понимаю, — сказал Губерт. — я готов. После того, что сделал профессор Бреццель с моей карьерой — мне уже ничего не страшно. А вы адвокат?

Доктор почесал густую бороду.

— Я не адвокат, а детектив из частного детективного агентства «Барбер, Свенсон и сыновья», меня зовут Хью Барбер. — молодой детектив протянул удостоверение Губерту.

— Не слышал о таком агентстве, — улыбнулся доктор, — ну, да ладно. Начнем, а то утро близится.

Губерт мало что знал о о пожаре на вилле «Синий вереск» в 1972 году, лишь из интереса читал полицейские отчеты. Так что владел информацией, доступной всем и каждому. Но для Хью было важно и то, как эту информацию оценивает другой человек, ведь он смотрел через призму того, что узнал о проблемах Майеров. Густав Граббе доктор тоже быстро вспомнил. С ним он познакомился после пожара. Доктор рассказал, что Граббе работал в антверпенской полиции, был одним из лучших в отделе расследования убийств. Граббе был включен в группу по расследованию инцидента на вилле «Синий вереск», но потом его выкинули из группы после скандала