Манящая леди - Марджери Аллингем

ничего не говорит. Он - пресловутая тележка с обезьянами. Об этих бумагах больше никто никогда не услышит. Они не были ценными и мало что значили, и если ты попытаешься расспросить Гарри, ты не только никогда вообще ничего не узнаешь, но и все твои кролики погибнут ”.

“Понятно. Разрешено ли поинтересоваться, откуда вы знаете?”

“О”, - сказала Аманда. “Я родилась здесь. На твоем месте я действительно пошла бы сейчас”.

“Почему?”

Улыбка, необычная как своей милостью, так и лукавством, промелькнула на лице в форме сердца.

“Потому что, если вы этого не сделаете, вы можете пропустить кое-что очень хорошее. Я говорю, я надеюсь, вы не будете возражать, если Лагг, Руперт и я останемся здесь и продолжим нашу работу. Честный Бык угостит вас с Люком обедом в "Гонтлетте". Это должен быть пирог с потрохами.”

“Почему должно быть?” - спросил он.

“Потому что сегодня канун летнего солнцестояния, конечно”. Аманда развернулась на каблуках. “Говорю тебе, чтобы попасть сюда, ты должна знать это место”.

Мистер Кэмпион пересек подъездную дорожку, вошел в белые ворота и обошел сарай, от которого в лучах утреннего солнца сладко пахло смолой. Дойдя до переулка, он остановился. Группа мужчин стояла на пыльной кремнистой поверхности, разглядывая что-то на берегу под живой изгородью. Люк, Саут и констебль ждали сержанта-фотографа, который вернулся в полицейской машине за своим снаряжением. Старины Гарри вообще не было видно.

Люк поманил Кэмпиона к себе. “Посмотри на это”, - сказал он. “Оригинальный не такой уж тупой инструмент. Такой же, с помощью которого Кейн научился оригинальному трюку. Они сказали мне, что оставляют это повсюду ”. Его яркие глаза в треугольных глазницах широко раскрылись. “Неудивительно, что мы, кокни, считаем эту местность опасной”.

Он указал на гнездо в густой траве, где лежал лемех древнего образца, очень длинный в древке и широкий в крыле. Используя свой носовой платок, хотя не было никакой надежды обнаружить отпечатки пальцев на шероховатой и ржавой поверхности, Саут поднял его и перевернул.

“Видишь это?” Он указал на чуть более темное пятно на широком скосе прямой стороны утюга. “Вот оно, все в порядке. Мои парни прочесали луг, как только рассвело, но им и в голову не пришло прийти прямо сюда, на тропинку. Он хихикнул. “Уже совсем близко к хорошему дому, не так ли?”

“Поставь туда сегодня утром”. Тихий старческий голос, раздавшийся откуда-то из области их колен, напугал всех. Старина Гарри материализовался среди них и наклонился поближе к гнезду из травы. “Положил туда сегодня утром, пока кинжал был мокрым”. При этих словах он выпрямился, но остался на добрых полторы головы ниже Люка и Саута, которые оба были крупными мужчинами. Он подчеркивал эту особенность, держась очень близко к ним, так что им приходилось смотреть на него вертикально вниз, в то время как он поднимал к ним свое застенчивое розовое лицо, как ребенок.

“Вот это да”, - пробормотал Люк себе под нос.

Но Саут, который, как и все соотечественники, был не настолько неразумен, чтобы пренебречь туземцем, снова начал ухмыляться и сверкать глазами.

“Ты так думаешь, папа?” - спросил он достаточно вежливо и бросил вопросительный взгляд на констебля, который стал деревянным, как солдат на параде.

“Гарри Буллер, сэр. Пенсионер по старости. Всю свою жизнь проработал где-то здесь. Ловец птиц, сэр”.

“Я многого не знаю. Я очень знающий старик”, - сказал старина Гарри, очень справедливо, как показалось мистеру Кэмпиону.

Хвастовство, однако, привело в восторг Саута, который был доволен собой и в хорошем настроении.

“Откуда ты знаешь, что это было положено туда сегодня утром, приятель?”

Люк привел в действие городскую разведку. “Это ты положил это туда?”

“Нет, нет. Я вижу, что ты смотришь, поэтому я посмотрел, и я вижу под этим следы ”.

“Дагс—ду”, - сказал Саут. “Ду утра. Похоже на дождь, но это не так”, - объяснил он. “Я понимаю, что ты имеешь в виду, папа. Ты не думаешь, что это там уже давно?”

“Нет, нет, трава была бы желтой”. Старина Гарри, казалось, пришел в сильное возбуждение и издал странный высокий трубный звук, в котором едва можно было распознать слова. “Кричите, кто из вас негодует, кричите, кто из вас негодует, кричите, кто из вас негодует”.

Поскольку все остальные потерпели поражение, констеблю, который был угрюмым и немного нервничал, пришлось переводить.

“Он говорит, что трава была бы желтой и белой под утюгом, и что под ней были бы слизни, улитки и другие мелкие паразиты, если бы она пролежала там какое-то время, сэр”, - сказал он Люку, добавив лживо: “Я сам об этом думал”.

Старина Гарри протянул руку, которая выглядела как часть опушенной ивы, на юг.

“Дай мне попробовать это, приятель”, - скомандовал он и взял лемех, осторожно придерживая его носовым платком. “Я видел, как они делают это здесь, на tellyvision”, - заметил он с ужасающей хитростью. “Но этот маленький старина телливизион никогда не видел, что я собираюсь делать”. И очень торжественно он понюхал железо повсюду, как собака.

Мистеру Кэмпиону, который наслаждался жизнью, несмотря на свое беспокойство, пришло в голову, что горожане проявляют суеверное отношение к обонянию. Как будто, размышлял он, они поняли, что потеряли ценный актив, и занервничали из-за этого. Конечно, Саут наблюдал за стариком с огромным интересом, в то время как Люк был так ошарашен, как будто действительно столкнулся с говорящей собакой.

“Привет”, - сказал наконец старина Гарри, и тайная радость осветила его яблочное лицо. “Har. Неужели вы ничего не замечаете, сэр?”

Суперинтендант колебался, но было ясно, что от него требуется, и он взял порцию креем и глубоко и шумно понюхал.

“Не могу сказать, что мне нравится”, - сказал он наконец, предлагая его Люку, который жестом отклонил его. “К чему ты клонишь, папа?”

Старина Гарри снова взял оружие и повторил свое поистине замечательное представление.

“Я отведу вас туда, где это хранилось последние несколько дней”, - вызвался он. “Это лежало в полыни, это было близко к ржавчине, это известно как Джонворт. И это почуяло огонь, ” добавил он с внезапным энтузиазмом. “Вы, джентльмены, следуйте за мной”.

“Вы слишком широко откроете рот и ускользнете от этого”. Констебль заговорил непроизвольно, и яд, стоящий за этим заявлением, проявился гораздо яснее, чем он намеревался. И Саут, и Люк медленно повернулись и посмотрели на него с холодной оценкой. Фред Саут вернулся к Гарри.

“Где это место, где растут все эти вещи, старина?” - требовательно спросил он.