Смерть в вязаных носочках - Аманда Эшби

не буду путаться у вас под ногами. С любительскими расследованиями покончено. Но скажите мне, с Мэриголд ведь все в порядке? Что с ней произошло? Пожар начался по несчастливой случайности или…

— Для человека, который поклялся завязать с расследованиями, вы продолжаете задавать слишком много вопросов. — Уоллес вздернул бровь, и на миг Джинни показалось, что он не собирается ей отвечать, но тут сосед вздохнул: — Через час пресс-конференция, так что вы скоро все узнаете. Мы рассматриваем этот пожар как покушение на убийство. Похоже, нападавший планировал убить ее и поджечь дом, но ему помешал сосед. Нападавший бежал, но поджечь кухню успел. Машины перед домом нет, а следы указывают, что бежал он в лес за домом.

— Она выживет?

— Ей нанесли несколько ножевых ранений. Уже прооперировали. Последние новости — состояние тяжелое, но стабильное.

На Джинни нахлынуло облегчение, помогая унять колотившееся сердце.

— Что дальше? Кто мог устроить пожар? У вас есть предположения? Отпечатки пальцев остались? — спросила она.

Уоллес снова поднял бровь, словно напоминая, что она обещала не лезть больше в это дело.

Джинни вскинула руки:

— Простите. Я знаю, что вы не можете мне ответить. У вас есть еще вопросы?

— Да нет… — Уоллес повертел ложечку в руках и принялся тихонько постукивать ею по столу. Стук. Стук. Стук. Потом он вздохнул и снова повертел ложечку, не отрывая от нее глаз. — А теперь я должен извиниться перед вами. Я был с вами слишком резким, а моя упертость чуть не стоила жизни двум людям. Не говоря уже о смерти Бернарда Фарнсуорта.

Стук. Стук. Стук.

— Не совсем поняла. — Джинни отняла у него ложечку и вернула туда, где ей было самое место, на стол.

Уоллес застенчиво взглянул на нее:

— Элисон Фарнсуорт отпустили. Все обвинения сняты.

Джинни испытала неимоверное облегчение. Элисон на свободе. Как, наверное, счастлива Наседка. Как должны быть счастливы они все. Но почему? Что произошло?

Тут Джинни застонала: картинка сложилась полностью.

— Ну конечно. Как я об этом не подумала? Элисон сидела в полиции под арестом и не могла проникнуть в хранилище, не могла обречь Гарольда на смерть. Так же как не могла попытаться убить Мэриголд. Но… тогда, если следовать вашей логике, покушения совершил тот же человек, который убил Луизу и Бернарда.

Лицо Уоллеса напряглось.

— А также Тома Аллана. Коронер официально подтвердил, что до того, как в легкие Аллана попала вода, его задушили.

— Значит, у нас три убийства. Одно — отравление, одно — ножом и еще одно… — Джинни вдруг замолчала: ее замутило. — Как убийца сумел задушить Тома Аллана, посадить его в машину, а машину отправить в затопленную зону? Такое бывает?

— Мы пока пытаемся это выяснить. — Уоллес потер лоб ладонью. Он вдруг показался Джинни очень уставшим.

— Да, конечно. Я не хотела строить пустые предположения. Значит, к Элисон больше нет вопросов?

Уоллес покачал головой:

— Нет. К нам обратился свидетель с записью с камеры видеонаблюдения. На ней видно, что какая-то фигура проникла в дом Бернарда за несколько минут до того, как подъехала Элисон Фарнсуорт. Элисон просидела в машине два часа и лишь потом вошла в дом, где обнаружила Бернарда мертвым.

— Даже не верится.

— Именно так мы сказали, когда вчера вечером к нам явились Коннор и его бабушка, Морин Уэст. Старожилы не упомнят, чтобы кто-нибудь из Уэстов по своей воле пришел в полицейский участок. Поэтому я и не поехал на пожар. Просматривал записи с множества камер, которые Морин развесила вокруг дома и в саду.

— Вот это да! Коннор сомневался, что его бабушка согласится помочь, даже если она что-то знает. Но я верила, что она захочет помочь. Теперь они оба герои. Они, наверное, так рады!

Уоллес хохотнул:

— Я так понимаю, вы с Морин лично не знакомы.

— Нет. Коннор собирался нас познакомить, но не вышло. Насколько я могу судить, она человек замкнутый.

— Она, скажем так, человек, с которым лучше не ссориться. Однако внук — ее слабое место, и он сумел ее уговорить. — Уоллес провел рукой по волосам, словно все еще не верил в случившееся. — Не знаю, что вы там Коннору наговорили, но его явно проняло.

— Ничего я ему не говорила. Хотя искренне надеюсь, что это послужит вам уроком. Коннор — умный парень, не нужно мазать его черной краской потому только, что его фамилия вызывает в людях подозрения. Вообще, именно он настоял, чтобы я носила телефон с собой. Благодаря чему я смогла так быстро вызвать пожарных, когда хранилище загорелось. А принуждать его и дальше волонтерствовать в библиотеке… не нужно.

— Согласен.

Ответ Уоллеса озадачил Джинни.

— Согласны?

— Я предложил отправить его в библиотеку лишь затем, чтобы не дать Луизе Фарнсуорт выдвинуть против него обвинения. Он не заслуживал судимости, которая потом так и висела бы на нем.

Да, Джинни зря плохо думала о своем соседе. Хотя о ком она не думала плохо?

— Что дальше? — спросила Джинни.

Тут в дверь громко постучали, после чего раздалось резкое «дз-з-з» дверного звонка.

— Джинни, это мы! — прокричала Джей-Эм. — Генри, который живет через дорогу, видел, как полчаса назад к тебе зашел Уоллес. Если тебе нужна помощь, моргни три раза.

Уоллес залпом допил чай и тяжело поднялся на ноги.

— Подозреваю, что ваши подружки ждут, когда вы в подробностях распишете свои приключения. И наверняка уже обдумывают какое-нибудь празднество в «Заблудшей козе». Ну а мне придется начинать расследование сначала. Вы не против, если я выйду через заднюю дверь и перелезу через забор? Иметь дело с Морин Уэст — это уже нечто, я не уверен, что у меня сейчас хватит сил на ваших приятельниц.

— Понимаю. А еще, инспектор Уоллес, спасибо, что сказали мне про Элисон. И Коннора. — Джинни старалась не думать, сколько всего ему предстоит сделать. А она своим вмешательством только добавила Уоллесу работы. Письмо с угрозами, которое прошло через руки ее самой и всех ее подруг, могила, которую они раскопали, и кто знает что еще.

— Зовите меня Джеймс, — сказал Уоллес и скрылся за дверью оранжереи, откуда выбрался на задний двор.

Джинни пригладила волосы и пошла открывать. Им предстоит рассказать друг другу столько всего.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Нельзя пить текилу в двенадцать дня в понедельник, — запротестовала Наседка.

Назавтра они сидели за длинным деревянным столом в биргартене «Заблудшей козы». Светило солнце, но кашпо с цветами раскачивал резкий ветер, и последние лепестки сыпались в канал, как конфетти.

— Чепуха. — Джей-Эм раздала шоты. — Это особый случай, в честь освобождения Элисон. Элисон, это тебе.

Все подняли стопки, но Джинни заметила, что у Элисон дрожит рука, а лицо все еще заплаканное.

Наседка обняла дочь за плечи, а Джей-Эм поставила пустую стопку:

— Но речей пока произносить не будем.

Это заявление позволило Элисон, которой только-только вернули свободу, ускользнуть из-под света софитов, и разговор вернулся к другому острому вопросу: покушению на убийство Мэриголд Бентли. Газеты изобиловали мрачными подробностями, они окрестили произошедшее «Большими убийствами в маленьком Литтл-Шоу». Новости, однако, не сообщали ни о состоянии Мэриголд, ни о том, далеко ли продвинулась полиция.

Джинни, которая так и не притронулась к текиле, старалась не забывать, что они празднуют освобождение Элисон.

Но как тут радоваться, если три человека погибли, а Гарольд и Мэриголд в больнице, причем Мэриголд серьезно ранена.

Или, может быть, Джинни наконец настигло напряжение последних недель? Может быть, чашка чая поможет? Джинни встала и подошла к двери. Сегодня надпись на доске гласила: «Вино пьется, когда радость льется».

В баре местные жители громко обсуждали последний поворот в расследовании. Несколько журналистов, рассевшись за столиками, лихорадочно строчили что-то в ноутбуках или тихо говорили по телефону.

Митч,