Ловушка на оборотня, или Встреча на краю… весны - Алёна Александровна Комарова

— Женя сбежал.

— А может он дал ему по голове и убил. Тебя ведь, брата, не пожалел.

— Лера, я пойму, если ты отдашь запись Кузнецову…

Лера молча отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула. Уставилась в прострацию. Решение давалось ей тяжело. Но никто не требовал у неё ответа сейчас, в данную минуту. Виталий пояснил, хоть и казалось, что он говорит сам с собой:

— Не хочу, чтоб Кузнецов искал Антона. А у него больше шансов найти, потому что больше возможностей. Я виноват перед ним. Не уберёг. Я должен был за ним присматривать, я же старше на одиннадцать месяцев. И тётя всегда говорила, что одна надежда на меня. А я… и тогда, на выпускном так вышло… и сейчас… не успел. Я обязан был… Это я виноват.

— Причём здесь ты? — вынырнула Лера из собственных размышлений. Юлька таращилась на них, вообще ничего не понимая.

— Когда родители погибли, меня должны были отправить в детский дом, но тётя смогла добиться надо мной опеки. Не знаю, каких трудов ей это стоило. Сама вдова, ребёнок малой на руках, а она ещё и за опекой бегает, чтоб племянника не увезли.

Лера видела, как тяжело ему об этом говорить. Но эта боль всегда была в его памяти.

— Нам тогда по двенадцать лет было. Трудные характеры. Как она нас терпела? Удивляюсь её стойкости. Правда не такая уж она железная была. Сломалась, когда Антоху посадили. И я взял и оставил её. Уехал. Поступил в университет и год не приезжал. Созванивались, но не виделись. А она уже почахла. Заболела. На нервном состоянии развилась какая-то зараза. Спалила её. А я и не знал, что она болеет. Вызвали уже на похороны.

Он отвернулся к окну и скрипнул зубами.

— Потом ещё один раз приезжал, чтобы квартиру родительскую продать. На эти деньги и жил. А потом в рейсы уходил. Меня ведь нигде никто не ждал. Самое страшное, что и я никого нигде не ждал. Антохе ещё три года сидеть осталось. А тут он позвонил. Сказал, что вышел. Я обрадовался. Я ведь уже с капитаном договорился, что возьмём его в штат юнгой. Я ему говорю, чтоб в Мурманск приехал, у нас там как раз два дня стоянка. Подберём. А он мне говорит, пока с Ирмой вопрос не решит, здесь будет.

— Так всё-таки Ирму… — прошептала Лера и прикусила язык.

— Подождите — попросила Юля, — я уже ничего не понимаю. Ирма это ваша учительница, которую на днях похоронили.

— Да. Её убили.

— Хотите сказать, что тюрьма его не исправила?

— Именно это я не хочу сказать. И не хочу, чтоб Кузнецов так сказал. — Виталий тяжело вздохнул. Он понимал, что его желания не сходятся с действительностью, но пока не мог принять её. — Я в мурманском порту сошёл и сразу сюда. Думал, успею. А успел на похороны Ирмы. Я не исключаю, что он мог начать мстить за потерянные двенадцать лет жизни. Но не верю. Вспомни, какой он был. Весёлый. Девчонок защищал, животных любил.

— Там люди меняются — со знанием дела заметила Юля. — Не в лучшую сторону.

— Постой, давай рассуждать логически — предложила Лера. — Что мы имеем? Первое: убили Ирму. Антон сказал, что будет решать вопрос с Ирмой. Какой вопрос? Второе: похитили Женю и привезли в посёлок. Третье: на записи Антон. И он там, где держали Женю. Четвёртое: Антон дал тебе по голове.

— Пятое: убили компаньона Жени — напомнила Юля.

— Нет — возразила Лера. — Это… это другая история.

— Да — подтвердил Виталий.

— Почему? — протянула Юля.

— Петю убил киллер — ответила Лера, как будто это всё объясняло.

— Слушайте, я этот пазл никогда в картину не соберу — посетовала Юля и разрешила: — думайте, у вас лучше получится.

И как сглазила, потому что весь вечер думали, а лучше, чем у неё не получилось. Вскоре Виталий засобирался уезжать, сказал, что заедет к Антону домой, потом в отель. Когда он ушёл, Лера и Юлька ещё долго сидели за столом, но ужин так и не тронули. О чём-то болтали, но Лера мыслями была с проблемой. В конечном итоге, она всё же решила эту задачу и сказала:

— Надо хоть посмотреть, что за видеозапись.

— Где? — не поняла Юля, потому что только что они говорили о студентах.

— У Никиты.

— Да, давай, посмотрим. Маньяков нужно знать в лицо. А то вдруг он по городу ходит и красивым девушкам глазки строит.

Но посмотреть не успели, потому что телефон Леры ожил.

* * *

Звонок был с неизвестного номера, но Лера быстро ответила. Именно его она ждала несколько дней.

— Алло, говорите. — В трубке была тишина, но слышалось дыхание. Тишина была пугающей. Мелькнула мысль, что это Женя звонит, но ему плохо. Так плохо, что и говорить нет сил. Она напряглась и услышала собственное напряжение, тонко звенела струна нервов. — Женя это ты?

На другом конце воображаемого провода грубый нечеловеческий голос ответил:

— Женя у нас.

— Кто это? — зачем-то спросила Лера, зная, что ей не ответят. Юля притихла, вся подобралась, встала в стойку суслика настороже. — Где Женя? Что с ним? Дайте мне с ним поговорить.

— Нет — отрезал роботизированный голос. — Слушай сюда. Твой муж вернётся домой, если ты передашь нам два миллиона рублей.

Юлька таращила глаза и открыла рот, но этого ей было мало, она приклеилась ухом к трубке.

— Но…

— Если ты оцениваешь жизнь своего муженька меньше, то и муженька получишь меньше. Не доложишь тысячу, он лишится пальца, не доложишь сто тысяч, он лишится…

— Я поняла. Пожалуйста, не делайте ему ничего. Прошу вас.

Юлька отклеилась от трубки на приличное расстояние, замахала руками и зашептала:

— Скажи, что нам надо время, чтобы собрать деньги.

Лера отрицательно помотала головой. Голос прорычал:

— И не вздумай идти в полицию. Мы тут же узнаем. У нас там свои люди.

— Где мы встретимся?

— Ты принесёшь деньги на окраину своего посёлка. Там за воротами мусорные баки. Положишь коробку с деньгами справа от баков. И не вздумай обмануть. Придёшь сама.

— Когда вы отпустите Женю?

— Как только получим деньги.

— Как я узнаю, что он жив?

— Людям нужно доверять — протрещал искусственный голос.

— Нет — жёстко отрезала она. — Дайте мне услышать Женю.

— Хорошо — неожиданно согласился вымогатель. — На.

В трубке что-то шуршало, шумно дышало, стонало.

— Женя! Женя, ты слышишь меня? — в ответ только стон и тяжёлое пыхтение. — Потерпи. Я всё сделаю, как они говорят. Потерпи.

— У тебя полчаса —