Тест на доверие - Галина Владимировна Романова

– Где ты, старлей? Доложи обстановку, – вполне себе человеческим голосом поинтересовался ее прямой начальник.

Врать смысла не было, и Маша все рассказала.

– Ага… – озадачился Подгорный. – Стало быть, они действовали прямо под носом?

– У Лебедева? – уточнила она.

– Да и у нас тоже, – произнес майор со вздохом. – И да, я был не прав, отстаивая версию с самоубийством Лебедева. Что-то здесь нечисто. Ты там еще долго?

– Жду от парня письменного объяснения. Бланков протокола допроса не ношу с собой, блин.

– И никто не носит, – утешил ее Никита.

– Потом хочу подняться к соседке Лебедева. Она этажом ниже живет. Эта дама о чем-то скандалила с уволенным охранником. Мне интересен предмет спора.

– Дождись письменных показаний охранника, а то ищи их потом, свищи. И потом к соседке Лебедева поднимайся, – принялся тут же командовать Подгорный.

Маше хотелось ему напомнить, что он не в ее группе по данному делу. Она вообще-то одна в ней. Зорин так распорядился. Но не стала. Никита демонстрирует любезность и даже дружелюбие. Зачем нагнетать?

– И да, на всякий случай: покажи охраннику композиционные портреты, составленные со слов Голубевой, – вдруг вспомнил о них майор, хотя еще несколько дней назад советовал ими подтереться. – Где вот она, а? Угораздило же нас еще и с ней вляпаться!

Маша закатила глаза. Она, если что, никуда не вляпывалась. Она Наталье Голубевой верила. И советовала коллегам тоже ей поверить. Но кто слушал? У Подгорного готовый подозреваемый имелся, на этом все! Дальше только по приборам…

Глава 25

Алла Ивановна еще раз придирчиво осмотрела прибранную квартиру. Не поленилась, обошла комнаты. Все четыре. Заглянула в санузлы – их было два. Один с ванной, второй с душевой кабиной. Духовой шкаф осмотрела. Осталась довольна. И только потом перевела деньги на счет приходящей уборщице.

Женщина стояла у порога с каменным лицом, терпеливо дожидаясь окончания осмотра. Зубы ее были стиснуты, рот крепко сжат. Аллу Ивановну она еле выносила за отвратительный придирчивый характер. Если бы не еженедельная чистота в ее квартире и не щедрое вознаграждение, давно бы вычеркнула ее из списка своих клиентов. Ведь до чего доходило? Проверка ее работы иногда занимала больше времени, чем сама работа!

Но…

Сумма перевода на ее счет всегда бывала в полтора раза больше, чем указано в прайсе. И она станет терпеть старческие чудачества, даже если зубы скрипят.

– Проверьте поступление, дорогая, – потребовала Алла Ивановна, сделав губы трубочкой. – Сделайте это при мне.

Уборщица послушно проверила наличие поступлений. Показала экран телефона противной бабе. И только тогда, попрощавшись, ушла.

– До встречи через неделю! – крикнула ей, как обычно, в спину хозяйка квартиры. – Жду вас, дорогая…

Уборщица уехала на лифте. Алла Ивановна тщательно заперла квартиру. Выходить сегодня она не планировала. Она в последнее время вообще редко куда выбиралась. И все из-за ссоры с этим гадким охранником. Ох, как она рассвирепела тогда! Даже хотела позвонить своему сыну. Он не последний пост в одном важном министерстве занимал. Сумел бы разобраться с каким-то грубияном. Но, подумав, не стала беспокоить его по таким пустякам. Сын всегда бывал чрезвычайно занят. Часто летал по командировкам. Звонил ей обычно из аэропорта и долго тепло говорил с ней. И все обещал заехать. И заезжал. Правда, не так часто, как обещал. Но заезжал, грех жаловаться. А она и не жаловалась. Ни ему, ни на него. Последнее дело – портить нервы собственному ребенку. Она, как мать, всегда замечала новые морщинки на его красивом родном лице.

Да он только у нее и расслаблялся. Переодевался в тонкий спортивный костюм, обувал смешные мохнатые тапки, купленные ею ему ради смеха и страшно ему полюбившиеся. Заваливался на широкий мягкий диван, обнимал плюшевую кошку – его детскую игрушку, ею сохраненную. И засыпал мгновенно. Она в такие моменты дышать боялась. Уходила на кухню и готовила ему еду. И бывала абсолютно счастлива в эти мгновения.

Потом ее давно повзрослевший мальчик просыпался, кушал, хвалил ее. Задавал много вопросов о здоровье, настроении, подругах. Она рассказывала выдуманные смешные истории о подругах, которых давно не было. Смеялась, демонстрируя хорошее настроение. Не жаловалась на здоровье. Сын успокаивался и с легким сердцем уезжал в свою взрослую серьезную жизнь.

Но уезжал он всегда повеселевшим, отдохнувшим и просветленным как будто.

И что? Рассказывать ему об угрозах гаденыша охранника? Да его вон уже и уволили. Даже без ее участия. Все само собой разрешилось. А она бы нервы мальчику своему мотала.

– Все хорошо, – поправляя аккуратную прическу, сказала себе в зеркало Алла Ивановна. – Все уже хорошо, а будет еще лучше. Органы разберутся…

То ли потому, что человеком она была не зловредным. То ли потому, что всегда старалась жить и поступать по совести, желание ее практически мгновенно исполнилось. В дверь ее позвонили, и пришла полиция.

На пороге ее квартиры стояла молодая, невероятно привлекательная девушка с удостоверением старшего лейтенанта полиции на имя Луниной Марии.

– Алла Ивановна? – поинтересовалась красавица Маша.

– Совершенно верно.

Алла Ивановна на всякий случай сделала строгое лицо, хотя девушка ей понравилась с первого взгляда. И она с удовольствием выпила бы с ней кофе и поболтала.

– Мне надо с вами поговорить, – призналась Маша. – Извините, что беспокою, но дело важное и срочное.

– О чем вы хотите со мной говорить?

Она все еще проявляла бдительность, как учил ее сын. И немного вредничала, как диктовали ей ее многолетние привычки. Хотя желание пригласить девушку к себе нарастало с каждой минутой. Ну и любопытство нельзя было исключать. Оно завозилось, да.

– Дело касается вашего соседа Лебедева с верхнего этажа. То есть, я хотела сказать, того, что жил этажом выше вас.

– Поняла, – кивнула Алла Ивановна и посторонилась. – Проходите…

Маша – хорошая девочка, тут же разулась и прошла в ее просторную кухню-столовую в одних носочках. Алле Ивановне было немного неловко, что не могла ей предложить тапочек. Их просто не было. Только ее личные тапочки и сына. Но уличной обуви в доме она не терпела. Уборщица только что ушла. И вытирать следы обуви после визита полиции вряд ли вернется.

– Прошу вас к столу, – плавным жестом указала Алла Ивановна на большой овальный стол в окружении двенадцати стульев с высокими мягкими спинками. – Сейчас я сварю нам кофе.

– Спасибо, – коротко поблагодарила Маша.

– Или вы предпочитаете чай?

– Кофе будет отличным вариантом, – порадовала ее гостья.

Алла Ивановна втайне считала, что люди такой суровой, жесткой профессии непременно должны любить кофе. Этот напиток способен