Дело о даме-дуэлянте - Лариса Куницына

а сверху уже лился чистый жемчужный свет, заполнявший всё пространство между домами. Даже в комнате за закрытыми окнами чувствовалась прохладная, чуть влажная свежесть воздуха, и тишина просыпающегося города, иногда прерываемая торопливыми шагами ранних прохожих, голосами двух столкнувшихся на углу подруг-служанок из соседних особняков, далеким мелодичным звоном, доносившимся из Храма святой Лурдес. Мимо проехала нарядная карета с плотно задёрнутыми шторками на окнах, а потом пробежал со своей ручной тележкой зеленщик. День начался, и Марк больше не ощущал тревоги, скорее, какой-то азарт и надежду на то, что его план сработает.

На службу он отправился в сопровождении своих рыцарей и оруженосцев. На сей раз молодые люди окружили его, и шли, держа руки возле эфесов и сурово глядя по сторонам. Встречавшиеся им на пути горожане поспешно уступали дорогу, и какое-то время тревожно смотрели вслед.

Явившись в Серую башню, Марк сел за стол, чтоб изучить составленное клерками тайной полиции обвинительное заключение против барона де Ронссака и его сообщников. Внимательно прочитав его, он сделал несколько пометок и исправлений, но в целом остался доволен их работой. Велев переписать заключение набело, он занялся подготовкой документов для суда, группируя их таким образом, чтоб картина злоупотреблений на строительстве и хищения из казны была сразу видна суду, и при этом вина каждого из обвиняемых была подтверждена отдельно подобранными доказательствами.

На это у него ушёл почти весь день. Порой он вспоминал о Жеральдине де Ренси, но никаких новостей о ней не было, и он снова возвращался к своей работе. Его не беспокоило то, что пока она никак не проявила себя, поскольку ей надлежало действовать осторожно, и при этом требовалось время, чтоб подобраться к нему.

Завершив подготовку документов по делу о хищениях на строительстве Бренонской цитадели к суду, он вызвал клерка, велел заново сшить документы и отнести их вместе с обвинительным актом в канцелярию королевского суда. После этого, он наконец почувствовал приятную лёгкость, которая всегда сопровождала собой окончание любого сложного дела, и решил отправиться домой пораньше. В глубине души он надеялся, что там его всё-таки ждут новости, относящиеся к предстоящему поединку чести.

И он не ошибся. Стоило ему войти в нижний зал своего дворца, навстречу ему сбежала по ступеням Мадлен в нежно-розовом шёлковом платье. По тому, как возбуждённо блестели её глаза, он понял, что случилось что-то интересное.

— Она сделала свой ход, Марк! — воскликнула Мадлен, подлетая к нему.

— Неужели? — усмехнулся он. — И что же случилось?

— Идём, я всё тебе расскажу! — и она потянула его за руку на второй этаж.

Там, в своей маленькой уютной гостиной, она усадила его в кресло возле камина и присела напротив. Он заметил, как в комнату вошла камеристка супруги и молча остановилась в стороне.

— Сегодня утром я отправила Элизу забрать у кружевницы мой заказ, — сообщила Мадлен. — Ты знаешь, я заказала новое домашнее платье из тонкого сукна, но пришитые к нему кружева показались мне простоватыми, и я заказала новые. Элиза, расскажи его сиятельству, что произошло!

Камеристка тут же приблизилась и, присев на мгновение в поклоне, выпрямилась и смело взглянула на господина.

— Всё так, ваше сиятельство, — подтвердила она. — Я отправилась к кружевнице, которую зовут Адель Ризен. Её мастерская расположена на Дороге роз, она довольно известна и плетёт кружева на заказ для многих дам, бывающих при дворе. Я часто хожу к ней и мне нравится рассматривать выставленные там кружевные косынки и воротнички. В отличие от других кружевниц, ей удаётся очень точно воспроизвести узор или рисунок, и не приходится гадать, что же изображено на кружевном полотне. Пока она упаковывала заказ её сиятельства, я бродила по комнате, рассматривая выставленные изделия. Моё внимание привлекла шёлковая пелерина с рисунком из розовых цветов с зелёными листьями. Госпожа Ризен подошла ко мне и сказала: «Эта вещица стоит двадцать серебряных марок». Я посетовала, что для меня это слишком дорого, и тогда она сказала: «Если хочешь, я могу подсказать тебе, как ты можешь без труда заработать куда больше». Я очень удивилась, а она пояснила, что к ней обратилась одна из её клиенток, которая ищет кого-то из дома его сиятельства графа де Лорма, кто мог бы выполнить одно несложное поручение, и готова заплатить за это пятьдесят марок серебром. Я сразу же вспомнила ваш вчерашний приказ, и сделала вид, что меня очень заинтересовало это предложение. Я попыталась выспросить, кто эта клиентка, но госпожа Ризен уклонилась от ответа, однако, сказала, что сообщит ей о моём согласии. Встреча состоится завтра, когда стемнеет, мне следует быть в часовне святой Гертруды на улице Белой совы. Она будет меня ждать на скамье возле решётки с золотой розой, за которой хранятся благодарственные дары. Госпожа Ризен так же подчеркнула, что я должна молчать об этом свидании и прийти туда без провожатых.

— Хорошо, — кивнул Марк. — Завтра ты пойдёшь на это свидание, выслушаешь эту даму и возьмёшь то, что она тебе передаст. Когда ваш разговор будет закончен, ты выйдешь из часовни, и расскажешь мне, о чём вы говорили. Если у меня будут основания, я её арестую.

— А что будет с госпожой Ризен? — нахмурилась девушка. — Разве то, что она помогает преступнице, не заслуживает наказания? Она же не так глупа, чтоб не понимать, что подобные предложения делаются не с добрыми намерениями! К тому же до неё уже наверняка дошли слухи о том, что произошло между вами и этой де Ренси!

— Я обещаю, что допрошу её, — улыбнулся Марк, увидев, что девушка искренне возмущена поступком кружевницы. — Однако подобное посредничество вряд ли наказуемо.

— Это неправильно, — обиделась Элиза. — Ей наверняка заплатили, чтоб она нашла предателя в вашем доме! Она знала, что я должна прийти за заказом, и с чего-то подумала, что я готова за деньги причинить вам вред. Наверно это потому, что я так внимательно разглядываю её кружева, и она решила, что я готова на всё, чтоб заполучить такую вещичку!

— На самом деле многие девушки без ума от кружев, — улыбнулась Мадлен.

— Мне тоже они нравятся, но я ни за что не приняла бы подобное предложение, если б не приказ его сиятельства, — заметила камеристка.

На следующий день, едва начало смеркаться, она вышла из дома и не спеша направилась вдоль по улице, глядя по сторонам. Казалось, что это просто молодая