Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

тогда или нет? – Гуров провел рукой по шершавой скамейке, взглянул на грязную ладонь и подумал, что его фирменный костюм вскоре станет нормальной рабочей одеждой. – Почему она подошла ко мне, хотя в зале было полно свободных столов? Я тогда подумал, мол, не любит красивая женщина одиночества, ведь актер не может играть перед пустым залом».

Гуров запоздало поднялся, поклонился.

– Здравствуйте.

– Майя.

– Гуров… Лев Иванович.

– На Иваныча вы пока не тянете, – рассмеялась Майя. – Вы всегда такой скромный? Приходите, садитесь и молча ждете! А если фужер разбить! Громко! Потом сказать, что случайно. Два рубля, а сколько удовольствия! Начнут ругаться, осколки собирать. А завтра подойдут мгновенно.

– Завтра работает другая смена, – ответил Гуров.

– Ни полета, ни фантазии!

– Мне уйти?

– Сидите. – Майя махнула рукой, вздохнула. – Летишь на этот курорт, надеешься на что-то новое, неожиданное. Только спокойно, Левушка, я женихов не ищу, хватает.

– Не сомневаюсь, – искренне ответил Гуров. Майя была девушкой эффектной: не красивой, не хорошенькой, а именно эффектной, рекламной. Рыжеватые явно крашеные волосы обрамляли лицо правильного овала, коротковатый нос, полные губы, подведенные к вискам глаза, косметики в меру.

– Ну и как! – спросила она, нисколько не смущаясь под внимательным взглядом Гурова.

– Неплохо. Даже отлично, – ответил Гуров. – Вас спасают глаза. Содержание. Иначе при такой внешности и манере себя вести вы походили бы на куртизанку.

– Проститутку! Кстати как вы относитесь к проблеме? Модная сейчас тема.

Гуров не успел сформулировать свое отношение к модной теме, к ним подошел элегантно одетый мужчина.

– Добрый день, Майечка, собираете отряд волонтеров? – Он подмигнул Гурову. – Артеменко. Зачислен вчера. На правах старослужащего должен вас предупредить…

– Володя! – перебила Майя. – Кончай трепаться. Распорядись! Мы с Левой сидим с утра.

– Разрешите? – Артеменко взглянул на Гурова вопросительно.

Официантка не подошла, подбежала.

– Здравствуйте, здравствуйте! Обед на три персоны! Зелень! – Она уже быстро писала в блокноте. – Лаваш подогреем. Сыр, есть язычок…

Артеменко не обращал на официантку внимания сел, взял стоявшую на столе бутылку минеральной. Официантка тут же открыла ее, продолжая говорить и записывать.

– Горячим нас сегодня шеф не балует. Цыплят не рекомендую, шашлыки тоже, но голодными не отпустим.

– Лед пожалуйста, – прерывая ее монолог, сказал Артеменко.

После этого обеда, который незаметно перешел в ужин, жизнь Гурова изменилась.

В ресторане или буфете встречали улыбками, здоровались и выяснилось, что для него всегда есть холодный боржоми. В компании появилось еще двое мужчин. На следующее утро у моря он познакомился с Таней.

«Так, все сначала», – скомандовал Гуров, встал со скамейки и пошел от гостиницы в сторону порта. Эмоции отдельно, факты отдельно.

«Спокойно, подполковник. Спокойно. Кому и зачем ты можешь быть нужен? Делами о хищениях ты не занимаешься, пропиской в Москве не командуешь, к поступлениям в вузы отношения не имеешь. Никаких громких дел сейчас твое подразделение не ведет. Никому ты, подполковник, не нужен. Таковы факты.

Но к тебе же явно пристают, знакомства с тобой ищут. Причем люди совершенно разные, казалось бы, никак друг с другом не связанные».

Владимир Никитович Артеменко порой выглядел пятидесятилетним, но случалось, когда задумывался или считал, что на него никто не смотрит, выглядел на все шестьдесят. Он очень следил за собой, кажется, брился дважды в день, его костюмы всегда отутюжены, рубашки свежи. От вопроса, где и кем он работает, Артеменко не уклонился, просто свел ответ к шутке. Мол, администратор, руководитель среднего масштаба, которому жить не стыдно, но и хвастать нечем. В гостинице, да и в других ресторанах и кафе, куда Гуров с ним заходил, Артеменко знали, встречали наилучшим образом. С первого дня Гуров установил с ним немецкий счет – каждый платит за себя, и Артеменко отнесся к этому просто. Деньгами не сорил, непомерных чаевых не давал и причина его авторитета у обслуживающего персонала оставалась для Гурова неизвестной. Несколько раз Гурову приходилось видеть гуляющих «цеховиков» – подпольных миллионеров. Артеменко никак не походил на них. Он, видимо, достаточно много и часто пил, но пьяным ни разу не был, похмельем не страдал и руки у него никогда не тряслись. Неумеренность не бросалась в глаза.

Сейчас Гуров все это вспомнил, попытался как-то систематизировать, понять Артеменко, однако цельного образа не получилось. И еще, пустяк, казалось бы, задумываться не стоит, однако чем скромный «юрисконсульт» Лев Гуров мог заинтересовать этого странного человека?

Майя. Фамилии ее Гуров не знал. Инструктор физкультуры на каком-то предприятии. Лет около тридцати.

Гуров задумался. Кургузая обрывочная информация, собранная из случайно оброненных фраз. В прошлом Майя была в большом спорте, как она выразилась: «Я лишь бронзовая, до золота силенок не хватило». «Ходила» замуж, не понравилось, скучно.

У гостиницы стояла ее сверкающая «Волга», которой Майя почти не пользовалась «И зачем я велела сюда ее пригнать, сама не пойму, – сказала она. – Надо позвонить, чтобы прилетели и забрали».

Кажется, ничего в Майе загадочного, но чем дольше он думал, тем больше в нем росла уверенность: эффектная, остроумная, казалось бы открытая Майя в чем-то, причем в главном, лжет. Как лжет и Артеменко, которого все зовут по имени, что так же противоестественно, как гладить хищника, хотя он и из породы кошачьих.

– Лев Иванович, разрешите нарушить ваше уединение?

Гуров повернулся и увидел еще одного лгуна, самого неумелого в их компании.

Леонид Тимофеевич Кружнев был среднего роста, болезненно худой с темными кругами под глазами, тонкими поджатыми губами, он не вызывал к себе симпатии. Мягкий тембр голоса и постоянный вопрос, как бы застывший в глазах, придавали Кружневу такой беззащитный вид, что отказать ему в общении было невозможно. Он пытался держаться развязно и беззаботно, это получалось у него плохо, и, словно понимая свою актерскую бездарность, постоянно смущенно улыбался, как бы извиняясь.

Два дня назад утром он подошел в кафе гостиницы к столику Гурова и сказал:

– Приветствую, уважаемый, не выпить ли нам по стаканчику вина? По случаю знакомства так сказать. – Он прищелкнул каблуками, поклонился. – Кружнев Леонид Тимофеевич. Москвич. Бухгалтер. Нахожусь в очередном отпуске.

Гуров взглянул на пустые столики, пожал плечами, вздохнул.

– С утра не пью, поручик. А вы никак ночью проигрались? – Гуров копировал тон и лексикон Кружнева, надеясь, что тот обидится и отойдет.

– Не судите да не судимы будете, Лев Иванович. – Кружнев расставил