Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

и согласилась отдать ему квартиру. Они поженились, и в тот же вечер Сашка говорит своей стареющей любовнице, что в ее услугах больше не нуждается. Вот так. Баба вскрыла себе вены, а он даже на похороны не пошел.

Валера брезгливо поморщился: он органически не переваривал таких людей. Сейчас он уже жалел, что ходил на «поклон» к Цезарю; знал бы раньше, даже в машину его не посадил бы.

К его удивлению, Серега возмутился:

— А что ты хочешь? Она перед всей мафией опозорила и его, и его отца. Заявила, что Ученый просто продал ей Сашку. Он был в таком бешенстве, что едва на месте ее не убил. Не из-за себя — из-за отца. Если в его присутствии наехать на Ученого, то это то же самое, что застрелиться. Ученый — это его бог. И то же самое верно для Мишки. Они вдвоем могут пол-Москвы вырезать, если это окажется на руку Ученому.

— Будем надеяться, что ему это невыгодно, — пробормотал Валера.

— Не-е, Ученый — отличный мужик. Это без лажи, все так думают. Большинство людей в команде на него молятся. Они все, особенно молодняк, за Ученого горло любому порвут, поэтому группировка такая сильная. Его молодежь обожает. Старики уважают, а молодые ходят и в рот заглядывают. А он к каждому свой подход имеет, всех по именам знает и у кого какие проблемы. И не высокомерный. Умнейшая голова.

— Хорошо, пусть будет так. Но какую роль все-таки играем в этой истории мы? Послушай, а не может быть так, что твоя схема верна наполовину?

— Как это?

— Ну, допустим, сначала девчонки работали на Цезаря, а потом марьинские их перекупили или припугнули, они и переметнулись.

— Припугнули — вряд ли. Тех, кто работает с Цезарем, особенно не испугаешь. Даже если он уехал, они наверняка знают, где его найти. А вот перекупили... Женщины — со-здания капризные, на них не угодишь. Могло быть и так, что они за что-то решили отомстить Цезарю, мы же не знаем всех деталей их отношений.

— Офигительно они ему отомстят, — презрительно усмехнулся Валера. — Да если нас грохнут, он забудет об этом на следующий день.

— А если нас хотят не грохнуть? А если мы идем как приманка? Смотри, нас вылавливают, они полезут нас выручать — не знаю, как насчет тебя, а меня Мишка точно попытается вытащить, — и их ловят.

— Мне кажется, на это Марьинские не пойдут. Они же должны понимать, что за смерть своего сына Ученый перебьет всю группировку.

— Э, Валера, ты многого не знаешь. Никто их убивать не будет. Ученого заставят отвечать за беспредел, этого они давно добиваются.

— Что, он тоже беспределыцик?

— Он — нет. За Сашку отвечать будет. Видишь ли, с Цезаря спрос невелик, он всегда может отмазаться, что над ним люди есть, с них и спрашивайте. Ученый же, пока Цезаря с Финистом не поймали, будет посылать всех к чертовой матери и советовать решать свои «личные» дела без его вмешательства. Он не наказывает Сашку. А вот если иметь эту парочку в руках, то тогда Ученый отвечать будет. Марьинские и могли задумать всю нашу авантюру с целью выловить Цезаря с Финистом.

— Серега, неужели маръинские настолько тупы, что будут сводить с ним счеты за то, что Цезарь сумел провезти собственные же деньги?! Они это считают беспределом?

Серега смотрел на него, вытаращив глаза, потом расхохотался:

— Ну ты даешь... Да эти полмиллиона вообще ни к чему отношения не имеют! Это так, мелочи жизни... Ладно, слушай, пролью я свет истины на твои темные мозги. — Серега уселся на стол, закурил. — Имеет место затянувшаяся на несколько месяцев заварушка. Центральное место в ней принадлежит Цезарю с его выходками. «Космос» раньше держали беляевские, марьинские были в цент

Ре, вроде бы всех это положение устраивало, они были в мире. Потом появился Цезарь — он же в команде недавно—и принялся лезть, куда его не звали. Он первым наехал на марьинских, выкинул их откуда-то. Беспредел был полнейший, я не знаю, как Ученый выкрутился. Марьинские отомстили — поймали Сашку, хотели убить, но только ранили; ноги он унес, зато Ученый начал мстить за него и теснить марьинских со всех сторон. Кончилось тем, что в «Интурист» приехал Хромой со своей бригадой и «предложил» обмен. А кто держит центр, тот держит верх в Москве, понял? Пеликан вынужден был согласиться, у него не хватало сил на войну. А Цезарю, оказывается, в «Космосе» очень нравилось, и он был недоволен обменом. И решил, что если им был необходим «Интурист», то для этого не стоило уходить из «Космоса». Он появлялся там чуть ли не каждый день, задирал марьинских, подталкивал их к разборке. Ему, видимо, Ученый сумел внушить, что второй раз беспредел ему с рук не сойдет, так что повод должен иметь законный. А Пеликан тоже не дурак: запретил своим людям обращать на него внимание. Пусть Цезарь делает все, что хочет, лезть к нему можно только тогда, когда он явно обнаглеет — чтобы его было за что притянуть к ответу. Сашка покобенился, ничего не добился и уехал ни с чем. А теперь скорее всего Марьинские хотят окончательно расставить все точки над «1».

Валера задумался, переваривая информацию. Итак, они оказались в центре мафиозной интриги. Последствия такой близости с сильными мира криминального всегда оборачиваются безвременной гибелью. Если... Если подчиняешься своим повелителям и безропотно соглашаешься с ролью пешки. А что происходит на шахматной доске, если пешки ходят, сообразуясь лишь с собственными желаниями? Полный бардак. Но единственный шанс зыжить, оказавшись затертым между двумя крупными группировка-ми, — это опередить их, выйти из подчинения людям и обстоятельствам.

Несмотря на все гадости, выложенные Сепсой всего за одно утро, Валере по-прежнему больше нравилась беляевская группировка. Может, потому, что они его не били,— наоборот, поддерживали. И Цезарь, восторженное отношение к которому было сильно поколеблено, ему нравился

Все же больше Майора. Хоть и жестокий, но умный парень. В конце концов, Валера не знал, что сам сделал бы на его месте. Кроме того, чужое мнение есть чужое мнение, нельзя полагаться на него, как на аксиому. Серега мог где-то и преувеличить.

— Серега, хату Пеликана брать будем или нет?

— Почему нет? Мне и самому лишняя копейка не помешает. А потом, все наши предположения — это наши предположения, мы могли и ошибиться. Вдруг