Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

помощью к рядовому уголовнику. Это должен быть человек их круга – головастый, осторожный и хитрый. Видимо, его из тюрьмы за горло держат, и не выполнить просьбу, уехать он не может. Наблюдение за Зиничем он засек, и на случай его ареста должен дислокацию сменить. Начнут искать задрипанного старикашку, проживающего на частной квартире, поэтому нужно объявиться респектабельным, молодящимся и в гостинице.

В сознании Гурова кружился калейдоскоп не связанных между собой фактов и событий. Так образ разыскиваемого никак не сочетался с отвернутыми гайками и ночным нападением. В обоих случаях действовал дилетант. Подпольные финансисты и «цеховики» лично такими делами не занимаются. Если бы он нанял профессионалов, меня бы элементарно застрелили либо зарезали. Толик Зинич? Ну, какой головастый человек обратится за помощью к Толику? Он не может быть исполнителем. Если не исполнитель, значит, жертва.

Гуров сел, сонливость пропала, он прошел к письменному столу, позвонил в отдел, когда Отари снял трубку, сказал:

– Немедленно арестуй Зинича.

– Что? Ты не заболел, дорогой? Я не прокурор, да и за какие дела?

– Извини, неточно выразился, – Гуров смутился, действительно, брякнул спросонья черт знает что. – Задержи его под любым предлогом и не отпускай.

В номер постучали, Гуров обернулся и увидел Толика Зинича.

– Здравствуйте товарищ начальник! – Толик шутовски поклонился. – Разрешите войти?

– Хорошо, дорогая, я перезвоню. – Гуров положил трубку. – Здравствуй Толик. Ну-ка, подойди, покажи свои ладони. Меня гадать учили, дай потренируюсь.

Он осмотрел руки Зинича, который глядел на Гурова глупо улыбаясь. «Если шарахнул меня он, то мог ошкарябаться, дубина была уж больно сучковата», – думал Гуров. Ладони оказались гладкие, без единой царапины.

– Так, у меня к тебе дело, сиди в номере, не рыпайся, скоро вернусь. – Гуров вышел запер дверь, ключ положил в карман.

От дежурной по этажу позвонил Отари.

– Он пришел ко мне, я запер его в номере. Что у тебя?

– Лебедев Юрий Петрович, поселился в гостинице «Южная» вчера около пятнадцати часов, занимает двести восемнадцатый номер, сейчас отсутствует.

– Мне нужно время. Соскучился по Тане, не знаешь, где она? – Гуров видел, что дежурная с таким вниманием читает журнал, что можно не сомневаться, – не пропускает ни одного его слова. – Позвоню.

Гуров направился к своему номеру. «В моем распоряжении всего несколько часов, – думал он, перешагивая через пылесос, который горничная установила посреди ковровой дорожки. – Постояльца гостиницы „Южная“ временно забыть. Быстро думать, быстро».

Зинич не может быть помощником человека умного. Почему между ним и Лебедевым существует контакт? Зинич работал в загородной резиденции, мог что-то видеть. Он через меня познакомился с Майей и Артеменко. Это была его инициатива, знакомства с ним никто не искал. Испортил машину и напал на меня дилетант. Скоре всего это один и тот же человек. Артеменко не подходит, Лебедев, если он тот, кого я ищу, глупостями заниматься не станет. В случае с машиной алиби Кружнева сомнений не вызывает. Если я рассуждаю правильно, Кружнев из действующих лиц исключается. Но он здесь, и в случайное совпадение не верится.

Гуров подошел к своему номеру открыл дверь и громко сказал:

– Толик, у меня к тебе есть вопрос.

Никто не ответил. Гуров вышел на балкон.

Отари ликовал. Его ребята за несколько часов нашли приезжего, установили, где Лебедев жил раньше, в каком кафе завтракал и обедал. Отари был тщеславен, но не чрезмерно, чужие успехи никогда себе не приписывал. Однако сейчас у него как-то выпало из сознания, что не он, майор Антадзе, высказал предположение, что Лебедев существует, а Гуров.

Когда первая волна ликования прошла, Отари начал прикидывать, а что конкретно они имеют против этого загадочного человека. Ничего. Снимал квартиру под чужим именем, так документов фальшивых не предъявлял, сказал, что он Иван Иванович Иванов. Шутка. И попробуй доказать обратное. Парик, палка, ношеный костюм? Ну и что?

– Орех, в котором нет ядра, пустой орех, – сказал майор, хмуро глядя на своих товарищей.

Оперативники принесли свои рапорты, словно удачливые охотники добычу. Хвастались друг перед другом. Когда выяснилось, что вроде и стреляли метко, а ни мяса, ни шкуры не добыли, горячка прошла, все притихли. Звонил Гуров. Говорил коротко, непонятно. Отари хотел разделить с ним радость, посоветоваться, но, когда сообщил об успехе, Гуров не поздравил, положил трубку.

Зинича арестовать? За что? Таня ему срочно потребовалась. Зачем? И зачем сразу трубку бросать?! Почему не говорит, как мужчина, – спокойно и обстоятельно? За Лебедевым наблюдение не вести. Не верит он нам, снова не верит! Все ему сделали, как боги работали! А он не верит!

– Доброе утро, товарищ майор! Разрешите? – в кабинет вошел дежурный по отделу. – Телефонограмма из республиканской прокуратуры. И какое-то письмо вам, лично.

– Давайте, – Отари расписался в получении телефонограммы, дежурного офицера отпустил, письмо отложил в сторону.

«Пальцевые отпечатки, принадлежащие Артеменко Владимиру Никитовичу, присланные вами в наш адрес, являются серьезной уликой. Артеменко задержать, срочно этапировать в прокуратуру республики. Старший следователь по особо важным делам».

Наконец-то! Отари вскочил, пробежался по кабинету. Молодец Гуров, умница, мы победили, теперь дело пойдет. Отари рассеянно взял конверт, на котором было написано «Майору Антадзе. Лично». Почтовый штемпель на конверте отсутствовал. Он прочитал письмо мельком, сначала ничего не понял, перечитал раз, другой и опустился в кресло. Он работал в милиции давно и знал, подобные угрозы пустыми не бывают.

Зазвонил телефон.

– Я просил тебя до одиннадцати из номера не выходить, – не поздоровавшись, сказал Орлов. – Что с тобой, Лева? Я звонил тебе из кабинета Турилина. Ты не ответил, безобразие.

Гуров напрочь забыл, что должен звонить начальник. Оправдываться глупо и бессмысленно, решил он, и сухо ответил:

– Виноват, товарищ полковник. Обстоятельства. Не знаю, как вела себя жена Цезаря, но подполковник Гуров должен быть вне подозрений, он это заслужил.

Они работали вместе более десяти лет, отношения с годами переросли в дружбу, и то, что Лева назвал Петра Николаевича по званию, кольнуло Орлова. Утром, когда он докладывал историю с анонимкой генералу Турилину, тот рассмеялся.

– Гордись, Петр Николаевич, хорошего офицера воспитал. Лева, конечно, немного авантюрист, но честнейший парень и настоящий розыскник.

– Я о Гурове забочусь, – не сдавался Орлов. – Личное дело себе испачкает.

– Без сучка и задоринки личные дела только у карьеристов, людей холодных, с рыбьей кровью. Говоришь, сидит в номере и ждет звонка? Ну-ка, соедини