Госпожа страсти, или В аду развод не принят - Марина Крамер

– Просто как фаворит Екатерины Второй! – улыбнулась Коваль в ответ. – Не мешает по жизни такое сложное имя?

– Наоборот – помогает с женщинами общаться! Спасибо великому тезке, создал репутацию! – Он откинулся на спинку кресла и захохотал, демонстрируя желтоватые прокуренные зубы. – Вот вы о чем сейчас думаете? – неожиданно оборвав смех, спросил он, уставившись Марине в лицо.

– Разочарую – не о том, о чем бы вам, видимо, хотелось!

– А вы серьезная! – оценил Орлов. – Я закурю, можно?

– Курите.

Достав из кармана пачку «Мальборо», он закурил, глубоко затягиваясь и выпуская дым колечками. Коваль насмешливо смотрела на него и ждала, что же последует за этими дешевыми понтами. Орлов же оценивающе бродил по ней глазами, словно что-то прикидывая, потом ткнул сигарету в пепельницу, стоявшую на столике возле Марины, и продолжил:

– Думаю, Марина Викторовна, вас очень интересует вопрос: а что, собственно, нужно здесь этому залетному, ведь так?

– Меня больше интересует, откуда вы знаете мое имя.

– А у нас есть общий знакомый, некто Макар, припоминаете? Москва, ночной клуб, около двух месяцев назад.

Ну, тогда все ясно – значит, это с ним сутенер проворачивал в Москве какие-то дела и теперь притащил сюда, явно надеясь на то, что новый «деловой партнер» прижмет-таки зарвавшуюся, по его, Макара, мнению, Наковальню.

– Подобное знакомство не делает вам чести, Григорий Андреевич, – ядовито улыбнулась Марина, доставая из своей пачки сигарету. – Я бы особенно его не афишировала. Но вам виднее.

Он снова захохотал, потом подмигнул ей и сказал, понизив голос почти до шепота:

– Только между нами – я терпеть не могу сутенеров, пусть и бывших! С Макаром у меня только бизнес, больше ничего. И потом, ведь это именно он рассказал мне о том, что в его городе за одним столом с ворами сидит женщина, да не просто сидит – правая рука «смотрящего», молодая, красивая, умная. Меня любопытство замучило – никогда прежде не видел и не слышал такого. Пришлось напроситься в гости, и теперь вижу, что не зря, Макар ни слова не слажал, все так, как он и расписал.

– Это комплимент? – Коваль курила, прищурив глаза, и внимательно изучала лицо собеседника – карие глаза, шрам над верхней губой, чуть горбатый нос, черные, вразлет, густые брови, темные волосы с проседью.

– Уверен, что вы слышите в свой адрес еще более интересные вещи, Марина Викторовна. Поскольку, к сожалению, перерыв закончился, позвольте мне пригласить вас в ресторан? Мне очень понравилось у вас в «Стеклянном шаре», но я совершенно не разбираюсь в этой кухне, – вдруг пожаловался Орлов, вставая из кресла. – Был бы рад посидеть там с вами.

Что-то подсказало Марине, что она не может себе позволить отказаться, что-то в глазах его было такое... опасное, предостерегающее, что и натолкнуло ее на подобную мысль.

– Хорошо, но только мне нужно переодеться, я обычно не хожу в свой ресторан в кожаных брюках. Давайте встретимся там, скажем, часов в десять, я как раз успею съездить домой.

– Рад, что вас не пришлось уламывать и соблазнять, как других, – искренне признался он, и Коваль засмеялась:

– А в этой жизни уже давно нет ничего такого, чем меня можно было бы соблазнить!

– О, ну, вот об этом мы и поговорим за ужином, да?

И Орлов покинул ложу, кивнув своим быкам, мгновенно окружившим его с четырех сторон. Маринин же драгоценный телохранитель имел вид мрачный и недовольный, покусывал губы и то и дело посматривал в ту сторону, куда удалился со своими охранниками незваный гость, что говорило только об одном – Женька ревнует.

– Что такое, дорогой? – небрежно поинтересовалась она, беря его за руку.

– Он тебе стрелку забил?

– Я бы сказала несколько иначе – он пригласил меня на ужин.

– Разве это не одно и то же? – мрачно поинтересовался Женька, и Марина с улыбкой покачала головой:

– Нет.

– Я могу быть свободен?

– Ты опять?!

– Да я не про то, – поморщился Хохол. – Мне с тобой ехать или не надо?

– Сдурел?! Как я без тебя куда-то поеду? – возмутилась Марина, сплетая свои пальцы с его. Настроения ссориться и выяснять отношения у нее совершенно не было, а вот Хохол, по всей видимости, думал несколько иначе, и Марина решила пресечь все его возможные нападки сразу. – Ну, не сиди ты с такой мордой, а?

– Да тебя не просчитаешь в последнее время. В «Шар» поедешь?

– Да. Ты позвони Кирилычу, пусть подготовит татами-рум.

– Охрану всю возьмем?

– Конечно – мне только проблем и не хватает, мало ли что там может произойти.

Женька одобрительно кивнул. Все-таки крупицы здравого смысла иной раз мелькали в речи его такой непредсказуемой и бесшабашной любовницы, чью жизнь он должен был охранять. Но она так умела осложнить ему задачу, что Женьке приходилось постоянно быть начеку – мало того, что Марина регулярно подвергала себя риску, так еще и в ее женской верности Хохол очень сильно сомневался.

– Знаешь, чего я боюсь? – садясь рядом, спросил он, и Коваль тут же откликнулась:

– Знаю. Не переживай – ничего не будет, ночью я вся твоя.

Вместо слов и благодарностей он поцеловал ее руку. Марина твердо знала, что не разочарует его и сдержит свое слово: Бес был абсолютно не в ее вкусе, никогда ей не выпить столько, чтобы посмотреть в его сторону с интересом.

Матч закончился победой, Коваль пошла в раздевалку и там поздравила свою команду с удачным дебютом, пообещав премиальные всем особо отличившимся игрокам. Марадона недовольно поморщился, но Марина тихо сказала ему, чтобы не слышали футболисты:

– Нишкни, Вася! Я сказала – премиальные! – и он счел за благо закрыть рот.

Садясь в машину, Хохол велел водителю ехать как можно быстрее, чтобы Марина успела дома сменить брюки на платье и поправить прическу и макияж. Всю дорогу он напряженно о чем-то думал, много курил, раздражая Коваль сигаретным дымом.

– Прекрати!

– А? – встрепенулся он. – Что прекратить?

– Психовать и курить столько!

– Мне не нравится все это. Не зря он прикатил сюда из своей Москвы, уж поверь мне! Затевает, падла, что-то, вот век воли не видать! Будь осторожна, киска, я тебя прошу!

Можно подумать, он не знал, что в лексиконе Коваль нет такого слова! Если бы она всегда осторожничала, то с легкостью избежала бы многих неприятностей, случившихся с ней, но вот не удалось как-то.

Вечер состоялся – Бес оказался человеком интересным и, к Марининому глубочайшему удивлению, начитанным. Он так и сыпал афоризмами великих, цитировал классиков, а, главное, отлично разбирался в японском искусстве. Да и насчет кухни тоже преувеличил, прекрасно владел хаси и со знанием дела продиктовал официантке заказ.