Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Валентина не могла поверить своим глазам. Она была спасена. Она осмелилась вздохнуть с облегчением, и тут, словно машина для убийства из фильма ужасов, Константин выскочил из дымящихся обломков машины и побежал за ней. Он был весь в крови, ранен, походка его была кривая, но это его не останавливало.

Она потянулась к плечу и посмотрела на руку. Кровь.

Её всё-таки ударили, а она даже не поняла. Константин всё ещё продолжал

Погоня. Он её не догонял, он определённо был ранен, но трамвай замедлялся. Он догонит её на следующей остановке, сразу за мостом.

Он был вооружён, а она — нет. У неё не было выбора. Она смотрела вниз, пытаясь уловить момент, когда скорость машины стала меньше скорости её бега, а затем приземлилась.

Она тяжело приземлилась, больно перекатилась, ударилась локтем о бордюр, затем вскочила на ноги и продолжила бежать. Она резко свернула влево, на три полосы встречного движения. Машины вильнули, сигналя, едва избежав столкновения с ней. Каким-то образом она всё ещё была жива на другой стороне. Выбежав на тротуар, она услышала ещё один выстрел. На этот раз он, казалось, прозвучал дальше.

Но боль не прошла. Это было очень близко. Она вытянула обе руки, чтобы смягчить падение, когда ударилась о землю.

Вот и всё, подумала она, вот как она встретила свой конец, застреленная на улице чужого города, как собака. Она с трудом поднялась на ноги, хватаясь за бетонную стену у моста. На мосту были люди, пешеходы, но они в тревоге от неё отступали.

Движение по-прежнему было оживленным, но автомобилисты замедляли ход, чтобы увидеть, что происходит.

И тут появился Константин, все еще бежавший по трамвайным путям с пистолетом в руке.

Он замедлил шаг, переводя дыхание. «Да брось ты!» — крикнул он через всю дорогу.

У неё не было выбора. Он победил её. Она нарушила единственное правило, по которому жили убийцы ГРУ. Она сбежала. И наказание было только одно: смерть. Она знала это так же хорошо, как и он.

Он поднял пистолет. «Это конец, Валентина».

«Давай», — сказала она тихо, чтобы он не услышал. Это был приказ, адресованный только ей. Вызов судьбе. Она была готова. «Сделай это», — прошептала она. «Нажми на курок».

OceanofPDF.com

28

Константин с опаской смотрел на Валентину с другой стороны улицы. Он расставил пули аккуратно, чтобы задеть только плечо и бедро. Теперь она была раненой птицей. С крыльями. Она выживет, но не сможет летать.

И она была безоружна.

Он был удивлён. Он ожидал большего. Как она позволила себя застать врасплох? Он был почти разочарован.

Движение замедлилось, люди пытались разглядеть, что происходит, и он легко пересёк три полосы, приближаясь к ней с пистолетом наготове. Он оставался осторожным, наготове. Она упала, но он знал, что она всё ещё опасна, даже сейчас. Она посмотрела на него, и он увидел ярость в её глазах, как у тигра в клетке. И он знал, что это было по-настоящему. Одно неверное движение, и она набросится на него. Он видел это раньше. Эти женщины-убийцы ГРУ, если уж на то пошло, были ещё более смертоносными, чем их коллеги-мужчины. Их тренировали более сурово. От них ожидали большего. Если бы он хоть на секунду потерял бдительность, так близко, в пределах досягаемости, ему бы свернули шею прежде, чем он понял бы, что происходит.

«Посмотри на себя сейчас», — сказал он, крепко держа пистолет перед собой.

«Знаменитая волчица, Волчица, покоится в грязи, словно рычащий, попавший в силки, никчемный кусок...»

«Вот именно», - выплюнула Валентина, - «смотри, пока можешь, потому что даю тебе слово, ты за это заплатишь».

Он рассмеялся. У неё есть яйца. Он бы ей это дал. «Правда?» — спросил он.

«Простите, если я не дрожу от страха».

Он смеялся, но не забывал о риске, которому подвергался. Она практически рычала, словно хищник, готовый к прыжку. Её называли волчицей, но, глядя на неё сейчас, он находил в ней что-то отчётливо кошачье. Она была ранена, силы на исходе, истекала кровью, задыхалась, холодный воздух клубился у неё перед ртом, когда она жадно хватала воздух. И всё же он знал, что она была самым опасным человеком, к которому он когда-либо приблизится.

Их разделял только пистолет, и в пылу погони он забыл пересчитать патроны. Он бы с удовольствием проверил сейчас, но это было бы серьёзной ошибкой. Любой намёк на сомнение, любой признак слабости — и Валентина воспользуется этим. Было слишком поздно. Он должен был использовать это как шанс.

Шипенко велел ему привести её живой, если это возможно, и он знал, чего она ожидает. Иначе он бы уже убил её. Она знала, что ждёт её в Москве. Изнурительные допросы, наказания на Лубянке, пытки.

И было бы ещё кое-что. Неофициальные действия. То, что Шипенко делал с женщинами, когда подвешивал их за запястья. Если Константин слышал эти слухи, то Валентина точно слышала. Она сбежит сейчас или погибнет, пытаясь. Но всё же он должен был попытаться её принять.

«И что это?» — выплюнула она, прикрывая рукой в перчатке пулевое ранение на задней части бедра, чтобы замедлить потерю крови.

«Ты знаешь, что это такое».

«Но почему ты там был? Почему ты за мной наблюдал?»

Константин обычно не был любителем болтать, он предпочитал поскорее покончить с работой, но у каждого были свои причины тянуть время. У неё не было выбора. Он хотел, чтобы подкрепление прибыло прежде, чем он попытается её удержать.

«Четыре минуты», — сказал Бадеа в трубке на ухо Константину.

Константину хотелось бы оглянуться и посмотреть, идет ли Стэн...

Он не знал, насколько сильно пострадал в аварии, но не смел отвести глаз от Валентины.

«Что я сделала не так?» — спросила Валентина. «Это ты мне точно можешь сказать».

«Тебе бы не понравилось, если бы я рассказал».

«Я знаю, как работает Шипенко, — сказала она. — Тебя бы здесь не было, если бы не нужно было убирать бардак».

«А как бы вы это назвали?»

«Ты был здесь до этого».

«Ты побежал».

«Ты уже наблюдал за мной».

Он невесело рассмеялся. «Возможно, он знал, что ты сбежишь».

«Потому что именно этого он от меня и хотел. Он вынуждал меня совершить ошибку».

«Я уверен, он сам вам все объяснит».

«У него не будет такой возможности», — сказала она.

Константин улыбнулся.

«Три минуты», — сказал Бадеа в наушнике.

«Хочешь знать, почему это