Черное Сердце - Анна-Лу Уэзерли

Усаживая Джорджа на его высокий стульчик, болтая ножками во все стороны, она гадала, будет ли у нее когда-нибудь свой ребенок. Врачи сказали ей, что это крайне маловероятно, что повреждение ее внутренностей предотвратит это. Но были и другие способы: ЭКО, усыновление, даже суррогатное материнство. Есть не один способ освежевать кошку. Это высказывание заставляет ее вспомнить об Эсмеральде и, в свою очередь, о Киззи. Она задается вопросом, нашли ли они ее уже. К этому времени от нее уже начал бы дурно пахнуть.

Она начала кормить Джорджа грушей, зачерпывая маленькие комочки пюре в его открытый рот, как птенца в гнездо. Ему нравилась еда, Джорджу тоже. На самом деле, Джорджу, казалось, действительно нравилось практически все.

«Вот хороший Медвежонок», — сказала она, когда он жадно проглотил.

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Я включаю свет, когда мы направляемся к многоквартирному дому Ребекки Харпер. И я чувствую, что поступаю так вполне оправданно, потому что для чрезвычайных ситуаций это довольно высоко там. Как бы мне не хотелось думать о том, что на планете есть человек, который хотел бы причинить вред ребенку, я знаю, что существует вполне реальная возможность, даже вероятность того, что это намерение Харпер, или, что еще хуже, что она уже закончила свою извращенную сказку.

Мой телефон звонит, когда я мчусь по улицам Вест-Энда, заполненным машинами и туристами, минуя их все в вихре размытых цветов, как на акварельной картине. Сейчас внутри меня нарастает тревога, повышается уровень адреналина, потому что я знаю, что мы приближаемся и ситуация критическая. Я представляю Ребекку Харпер с ребенком на руках, я вижу ее в своем воображении, хорошенькую блондинку, толкающую детскую коляску или держащую маленького ребенка за руку. Незамеченная обществом, еще одна молодая мама гуляет со своим ребенком; о ее темных намерениях никто и не подозревал.… Это настолько мрачно, насколько вообще может быть мрачной мысль.

Это Хардинг». Ребекка Харпер, босс, оказывается, в детстве она довольно долго находилась в приюте для малолетних преступников… затем переведен в Грин-Паркс, психиатрическое отделение для несовершеннолетних. Она провела там восемь лет, босс, по обвинению в убийстве собственной матери — когда ей было девять лет.»

Я закрываю глаза и перевожу дыхание. Мы имеем дело с психопатом. Я подозревал это, но это делает воздействие не менее тревожным. Она детоубийца — во всех смыслах этого слова. Я спрашиваю себя, как девятилетний ребенок решился убить собственную мать.

«Ладно. Ты следил за ними, Грин Паркс?

«Да, босс, мы запросили досье. Она находилась под присмотром доктора Элизабет Мэгнессон. Очевидно, Мэгнессон продолжал встречаться с Харпер и давать ей советы до недавнего времени, фактически два года назад.»

Позвони Грин Паркс и скажи, что мы приедем повидать Мэгнессон, как только закончим с квартирой. Убедись, что она свободна. Это срочно, Хардинг. Не дайте себя обмануть. Уже есть удостоверение личности с фотографией?».

«Босса нет, но это неизбежно».

Я киваю, но, конечно, она этого не видит». Молодец, Хардинг, — говорю я, прежде чем повесить трубку.

ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Я не очень люблю агентов по недвижимости. Я помню агента по недвижимости, который впервые показал нам с Рейч нашу квартиру, какого-то выскочку в костюме от Burton с поясом от Gucci (наверное, это было ехидно) по имени Майлз. Его приветливость выдавала его неискренность с такой прозрачностью, что нас обоих слегка затошнило. Дешевый костюм в сочетании с псевдодорогим поясом подчеркивали несоответствие, с которым он явно боролся внутри себя: кем он был на самом деле и кем надеялся стать.

Лана Джонс, однако, кажется эффективной и услужливой. И ужасно шикарной.

«Такое ужасное дело». Ее светлые волосы колышутся, когда она качает головой с выражением, напоминающим озабоченность. «Женщина напротив…»

Я киваю и спрашиваю ее, может ли она впустить нас в квартиру. Она должным образом соглашается. Я вижу, что она умирает от желания задать вопросы, узнать больше об «ужасном деле» в доме номер семь. Конечно, такова природа человека. Входную дверь Карен закрывает полицейская лента, и она смотрит на нее, заметно вздрагивая.

У меня мурашки бегут по коже при мысли о той бедной женщине, которая осталась там.… Тогда это определенно было убийство, детектив, а не самоубийство? Я читал об этом в газете… то же самое случилось с тем мужчиной, не так ли? Найджел некто, в гостиничном номере — в Le Reymond, прекрасном отеле, люксы — это что-то другое — ты был? Так ты ищешь девушку… ту, что жила здесь, Данни-Джо? Ты думаешь, она имеет к этому какое-то отношение, что она может быть убийцей? Ее глаза загораются.

Я почти ожидаю, что она запрыгает вверх-вниз и начнет хлопать в ладоши, как тюлень. Я еще не видел газет, но надеюсь, что Недотрога заставила меня гордиться собой. У нас не было никаких документов на Данни-Джо, или Ребекку Харпер, или кем бы она, черт возьми, ни была на самом деле, поэтому я сказал Недотроге использовать записи камер видеонаблюдения из отеля, может быть, так оживятся какие-нибудь воспоминания. Это было лучшее, что я мог ей дать. Все, что я мог ей дать.

«У меня действительно кровь стынет в жилах, когда я думаю, что столкнулся лицом к лицу с серийным убийцей, ну, во всяком случае, потенциальным убийцей, к тому же такой симпатичной девушкой, ну, женщиной, я полагаю, но, оглядываясь назад, я вижу, что в ней действительно было что-то совсем детское». Она замолкает, как будто это воспоминание только что пришло к ней. «Но подумать… ну, глядя на нее, ты бы никогда не подумал, что она психопатка, я имею в виду, она вскрывала им вены… Лана снова заметно вздрагивает.

Меня так и подмывает сказать ей, что психопаты, как правило, не афишируют свои психопатические наклонности, но просвещать ее — не моя работа. Судя по ее акценту, можно подумать, что это сделала ее частная школа.

«Мы были бы признательны, если бы вы позволили нам осмотреть квартиру, мисс Джонс», — Дэвис слегка улыбается ей, и она извиняющимся тоном закатывает глаза, как будто понимает, что забылась.

«Боже, да, конечно, конечно».

Я спрашиваю ее, о чем они говорили, она и Данни-Джо, и чтобы поделиться своим общим впечатлением о ней. Похоже, эта просьба развеселила ее.

«В целом она казалась очень приятной, довольно разговорчивой и дружелюбной, но это было давно, теперь