Ловцы черных душ. Дело летающего ведуна - Роман Валериевич Волков

не могла спокойно усидеть на месте, мне и пришлось пойти туда, куда меня вело спиритическое чутье. На счастье, профессор Кутылин, как только полиция вывезла трупы, немедленно взялся за исследование этого своего культурного памятника, проводя там все свободное время. В благодарность за ценную находку – а ведь вы помните, господа, что именно я убедила его пуститься в повторную экспедицию на болота, – профессор дал мне лошадей, проводников и вообще был потрясающе любезен. Так что нет, я была не одна.

– А что же в этом свертке? – Полицмейстер с нехорошим предчувствием покосился на находку.

– О, если вы опасаетесь, что там снова чья-то рука или голова, спешу вас успокоить – ничего такого, – небрежно ответила Ансельм, купаясь в лучах всеобщего внимания. – В основном это всего лишь засохшие экскременты.

Сарайкин, стараясь не меняться в лице, осторожно взял сверток за углы и медленно переложил его на журнальный столик у входа. По всеобщему молчаливому согласию, Муромцев принялся не спеша распаковывать находку.

Лилия тем временем продолжала:

– Мне все время не давало покоя то, что мы в тот раз ушли, так и не осмотрев нормально этот мужской дом, это жуткое узилище. Ну вы помните, как спешно мы его покинули, как только полицейская команда вывезла трупы. Оно и немудрено, все были в шоке, и этот невыносимый запах, и этот несчастный, которого нашли живым, все кричал, не замолкая. Я и сама была порядком напугана.

Муромцев и отец Глеб со стыдом были вынуждены признать, что действительно покинули страшное место в спешке, взяв лишь те улики, которые лежали на виду. Это, конечно же, было весьма и весьма непрофессионально.

– Но теперь, когда я вернулась туда, с помощью профессора Кутылина удалось обыскать все более тщательно.

– И что же вы нашли? – спросил отец Глеб, пораженный смелостью и упорством своей коллеги.

– Нечто, что может в корне переменить нашу версию. Во-первых… – Лилия торжествующе загнула тонкий бледный палец. – Чиновников кормили. Первое время, во всяком случае. В дальнем углу мы обнаружили корыто, в которое преступник, как свиньям, насыпал им корм из ягод и грибов. Когда корм кончился, несчастные выскоблили дно этого корыта до блеска, в кровь раздирая себе пальцы…

– Да, действительно, вскрытие подтвердило все, о чем вы говорите, и медленную голодную смерть, и содранные ногти с занозами у жертв… – Муромцев почувствовал, как внутри все холодеет от необъяснимого ужаса. – Однако я по-прежнему не понимаю, к чему вы клоните.

– Прошу вас проявить терпение, – спокойно и почти весело отвечала Лилия, загнув еще один палец. – Во-вторых, покуда пленников кормили, им было необходимо справлять нужду. Чиновники, люди опрятные и привыкшие к порядку, несмотря на свое бедственное физическое состояние, вырыли что-то вроде канавы у дальней стены и испражнялись организовано в этом месте. Собственно, содержимое этой канавы сейчас и находится в этом мешке. Это поможет установить, чем кормили чиновников, и восстановить важный утраченный фрагмент.

– Замечательно, немедленно передадим это в медицинский институт. – Муромцев торопливо прикрыл обратно сверток. – Коровиков непременно придет в восторг от этой находки.

– И самое важное, номер три. – Лилия торжественно достала из сумочки небольшой переплет, плотно набитый различными клочками рваной бумаги. – Помните, мы удивлялись тому, что карманы жертв были совершенно пусты? Но это было так не потому, что Инюткин опустошал их после похищения. Чиновники, аккуратные по натуре люди, использовали всю бумагу, что была при них, для подтирания. Большинство клочков, разумеется, оказалось безнадежно испорчено, но прочие я разобрала и увидела, что некоторые из них складываются в единое целое. Это как в той книжке про детей капитана Гранта, помните?

Лилия поймала взгляд полицмейстера, который смотрел на нее с кислой миной явного разочарования.

– Простите меня, господа, – развел он руками. – Но это же просто смешно. Какие-то бумажки из нужника… Жюль Верн… Как вам вообще не противно это все? Тут нечистоты, а вы все-таки барышня.

Лилия лишь фыркнула в ответ и заметила достаточно заносчиво:

– Да будет вам известно, что в юности я была сестрой милосердия и выхаживала наших раненых солдат. Так что нечистотами меня не напугать. Да посмотрите же вы наконец!

Она, несмотря на возражения полицмейстера, раскрыла переплет и принялась раскладывать клочки нечистой бумаги на столе, прямо перед его носом.

– Вот, глядите! Тут ясно видно: «…ять участие в опыт… отпуск с сохран… бых казарм… дировка с знач… това… едседат… ния», подпись неразборчивая. Думаете, это обычный документ со стола чиновника? А вы вот тут почитайте! Ну же!..

Полицмейстер, тяжело вздохнув, приложил ладонь к лысине в жесте отчаяния, но, прочитав в глазах Лилии, что спасения ему нечего ждать, обреченно полез в ящик стола за пинцетом и лупой. Он брезгливо подвигал пинцетом несколько бумажек и, вращая увеличенным лупой глазом, прочел:

– «…Шенствовании… чиновного сос… здании сверхче… конфиден… ремия в разме…» И та же подпись в конце. Ничего не понимаю! – искренне признался полицмейстер. – Ну, речь вроде бы идет про какой-то отпуск, видимо с сохранением жалования. Но кроме этого… Вот этот кусочек, и этот, и тот… Вот! Принять участие в опытах. Каких еще опытах? О чем речь? Ладно. Дальше «казарм…» – допустим, это казармы, хотя странно. Но дальше «дировка»… Что это?

– Если предположим, что это буква «н», тогда выходит «командировка», – подсказал Муромцев, заглядывавший из-за плеча. – Но самое досадное, что с подписью ничего непонятно. Какая-то закорючка, да еще и расплылась. Товарищ, или председатель некоего «…ния». А это может быть что угодно, управление, правление, собрание…

– Ясно одно… – заявил молчавший до этого Кудашкин, почесывая свой выдающийся нос. – Этот документ, или, возможно, несколько документов, составил некий опытный чиновник достаточно высокого ранга. Во всяком случае, уж точно не наш ягодник-письмоноша, он только доставлял письмо и делал свое страшное дело. После этого он грабил свою жертву, а полуживое тело похищал и с великим трудом, подвергаясь опасностям, доставлял в эту странную землянку. Выходит чушь. Верно?

– Верно, но ведь есть еще фрагменты, которые мы не разобрали, – настаивала Лилия. – Прошу вас, Степан Ильич, продолжайте, у вас замечательно получается.

Полицмейстер недобро взглянул на столичную штучку, которая имела наглость указывать ему в его же кабинете, но, подумав, выдохнул и принялся брезгливо ковырять пинцетом клочки бумаги, сопоставляя между собой рваные края.

– Так, пфф… «совершенствование чиновного сос…» Ага, ну это уже что-то! Наверное, имеется в виду какой-то государственный прожект по обучению чиновников. Их хотели командировать на некие занятия по курсовой подготовке, причем с сохранением жалования и даже с выплатой премий. Если злоумышленник хотел похитить эти деньги, то это уже мотив!

– Ох, Степан Ильич,