Триста процентов - Кеннет Дун

чтобы он вложил за меня. Не особо думал об этом, но парень позвонил ровно через месяц, привез мне в контору конверт с двадцатью сотнями. Мне это ничего не стоило, и я подумал… почему бы не продолжить. И дал пять кусков.

– И он вернул десять?

– Да, в июне. А потом позвонил через две недели и сказал, что его парень, Ротстейн, задумал крупное дело. Мол, верняк, акции покупать надо немедленно, пока остальные не пронюхали. Сказал, что сам вложил десять тысяч, и уже приценивается к дому в Лос-Анджелесе, собирается жениться…

Берди, внимательно слушавшая рассказ Темблтона, презрительно хмыкнула. Донна Темблтон все это время сидела, уставившись на собственные руки, сцепленные на коленях.

– В итоге я дал ему двадцать пять тысяч, как и сказал. Френк позвонил в конце месяца, сказал, что такой быстрой прибыли не получится, если скидывать большое число акций сразу, то это могут счесть спекуляцией. Но, мол, все идет по плану, и к концу лета мы все получим крупный доход. Я не видел повода ему не верить. Только когда лето кончилось, я заподозрил что-то неладное. В отеле, где он жил, мне сказали, что парень давно съехал. Я сделал пару звонков в Нью-Йорк, и узнал, что Ротстейн вообще не имеет к этому делу никакого отношения…

– Андерсен не оставлял вам номер своей секретарской службы?

– Нет, – удивленно ответил Темблтон. – А у него была такая?

Я подумал, что это логично. Для мальков из Лос-Анджелеса у него была легенда Акселя Ферсена, а для крупной рыбы в лице своего прежнего работодателя и благодетеля он использовал собственное имя и другую сказку. Интересно, сколько же в итоге Андерсен выманил денег? И куда он с ними отправился?

– То есть вы не знали, что за фигурой Ротстейна на самом деле стоит ваш сосед, Гарольд Лиделоф? – спросил Хопи.

– Что?! – взвился Темблтон. – Как это возможно? Откуда вы это взяли?

– У нас есть доказательства. Фотоснимок псевдо-Ротстейна. Благодарите мисс Слокам, она наняла частного детектива.

Я подошел к Темблтону и показал ему фотографию.

– Да, это Гарольд, – сказал он. – Но почему?

– Все довольно логично. Сам Френк Андерсен не мог бы придумать такую схему. Ему бы не хватило ни знаний, ни связей. А Гарольд работал на Уолл-стрит.

– Да, да, – закивал хозяин дома. – Сейчас я понимаю.

– И у вас с Лиделофами была давняя вражда. Вы отняли их бизнес в округе. Вполне логично, что Гарольд в итоге решил с вами лично посчитаться.

– Но где они могли встретиться? Хм, Гарольд вроде бы приезжал сюда пару раз в этом году. Хотя, я не уверен, между нашими домами несколько акров42 леса. И Лиделофы не ходят в нашу церковь.

– А что вы об этом знаете, миссис Темблтон?

– Что? – вскинулась Донна. – Я никогда не вмешивалась в дела мужа. Я… только случайно как-то услышала, как муж и мистер Зельфанд обсуждали после ужина в кабинете какие-то… неприятности с Френком. Когда приносила кофе.

Женщины всегда знают, вспомнил я слова Берди.

– И вы не видели в последний год ни мистера Андерсена, ни мистера Лиделофа?

– Нет… у меня не было повода. Большую часть дня я провожу либо в церкви, либо с сыном. О, Алекс! Почему телефон до сих пор не звонит? Ведь ты же отдал им все деньги? Не пытался обдурить?

Глава 44

– Замолчи, идиотка! Я же сказал, что не буду рисковать собственным сыном!

– Прости, дорогой. Просто Алекс… он все для меня… я умру, если с ним что-то случиться.

– Ну-ну, – снова неловко потрепал Темблтон жену где-то около плеча. – Мы с Марком все сделали правильно. Надо набраться терпения.

– Как похитили малыша? – спросил я.

– Это произошло… сегодня утром, – всхлипнула миссис Темблтон. – Абель уехал в контору на фабрике, как обычно, в семь. Сразу после его отъезда я дала распоряжения нашей экономке миссис Кукериц насчет ленча и ужина и поехала в церковь, поскольку сегодня была моя очередь работать в саду и составлять свежие букеты для украшения зала и святилища. Алекс еще спал. Я только зашла к нему на минутку и поправила одеяло… Он встает обычно около девяти, и, когда меня нет, миссис Курериц готовит ему завтрак. Потом она занялась хозяйством, а Алекс пошел играть в саду. Где-то в одиннадцать она заволновалась, что его нигде не видно. Но не очень обеспокоилась. Алекс смышленый для своих лет. Он знает, что нельзя уходить далеко от дома, залезать на высокие деревья и приближаться к спуску к морю. Она покричала ему, но потом вернулась к своим делам. Решила, что он опять затеял свою игру в индейцев или следопытов… В последнее время Алекс увлекся прятками. Один раз он уже так вывел нас из себя. Мы искали его два часа, с ног сбились, а он все это время прятался в старом садовом сарае, которым давно не пользуются. Сидел тихо, как мышка…

Донна Темблтон снова начала всхлипывать.

– Тогда Шеридану, нашему садовнику, буквально чудом пришло в голову туда заглянуть. А ты его поощрял! – с упреком обратилась она к мужу.

– Парень должен развиваться и не бояться испачкаться, – огрызнулся Абель. – Меня тоже никто не запирал в детской, в его возрасте я уже исследовал всю округу, а в семь стал ездить с отцом на лесопилку. Правда, я запер сарай и строго запретил Александру приближаться к хозяйственным постройкам.

– Мы не особенно боялись за Алекса… – подтвердила Донна. – Когда я была дома, то старалась следить за ним, но он с четырех лет не мог усидеть на месте. Но тут бояться нечего. Лес регулярно чистят от завалов и старых деревьев, и по этой дороге почти никто не ездит, чтобы рисковать, что ребенок может попасть под машину, – она прикусила губу, видимо, вспомнив, из-за чего ее бывший жених угодил в тюрьму. – Впрочем, миссис Кукериц потом вспомнила, что вроде бы слышала мотор какой-то машины. Как раз незадолго до того, как она первый раз пошла звать Алекса.

– Ваш сын пошел бы с незнакомым человеком?

Супруги переглянулись.

– Александр очень любопытный мальчик, – сдержано сказал Темблтон.

– И он ни от кого не видел зла! – выкрикнула Донна.

– То есть он бы поверил, если бы кто-то сказал, что он, например, друг его отца или матери, и предложил отвезти к родителям? – уточнил я. – Или предложил бы показать щенка в машине?

– Не знаю, – растерянно произнес Абель. – Я старался воспитать сына самостоятельным и не прятаться за материнскую юбку. Что касается собаки, то Аксель несколько раз заговаривал