Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

и проходом справа перегородки не было, но от пассажирских сидений впереди его отделяла стена с вставленным в нее стеклом. Пол в отсеке с колесом был примерно на 20–30 сантиметров выше пола в вагоне.

Мы сели рядом в этом странном отсеке, положили наши дорожные сумки на полку и меланхолически продолжали путь, внимательно прислушиваясь к стуку колес. Если опереться телом на ржавое колесо, вибрация от движения металлических колес по рельсам ощущается более отчетливо. Линия Кисин одноколейная, поэтому поезда иногда останавливаются, чтобы пропустить друг друга. Обычно это происходит не на вокзале, а в каких-то пустынных местах, но даже если поезд для этого останавливается на станции, то поодаль от платформы. После полного захода солнца окно словно закрасили снаружи черным лаком. И как бы для того, чтобы мы не усомнились в этом, пустой салон вагона, освещенный желтоватыми фонарями, отражался в боковом стекле. Но если прижаться лицом к оконному стеклу и присмотреться, то в образующейся от лица тени можно было разглядеть прямо рядом с вагоном раскинувшийся во все стороны черный лес, охваченный глубокой тьмой.

Я снова начал испытывать сильную тревогу. Как человек тонкой нервной организации, я не могу сохранять невозмутимость. Мне не по душе путешествия неизвестно куда. Сейчас, когда мы ехали по линии Хакуби, я отчетливо это ощущал. В Ниими я думал, что в этом пустынном месте, может быть, даже нет гостиницы, но когда я добрался сюда, я понял, что нет не только гостиницы, а и ни одного частного дома. И мы приехали в эту глушь, даже не забронировав жилье. Да и как можно было это сделать, если даже не знаешь, где сойдешь с поезда? Так вот и наступит поздняя ночь, и придется просидеть до рассвета на скамейке на последней станции. Понятно, что женщина не может совершить такое путешествие в одиночку, но это не значит, что для мужчины такие приключения в порядке вещей.

Кайо стала заметно молчаливее. Прижавшись лбом к стеклу, она пристально вглядывалась в темноту за окном вагона и ждала сигнала. Ведь кто-то обязательно должен был его послать. Я хотел было спросить, что она намерена делать, но ее серьезность меня остановила. Да если бы я и спросил, она едва ли могла что-то ответить.

Так, в молчании, прошло довольно много времени. Иногда в темноте справа налево пробегали огоньки, очевидно, все-таки жилые дома, и от этого создавалось впечатление, будто уже наступила глубокая ночь. Однако, посмотрев на часы, я увидел, что было только семь часов вечера. Пассажиров в вагоне не осталось, так что никаких голосов не было слышно. Почему-то не появлялся с обычным обходом и кондуктор. Из-за этого думалось, что в поезде нет даже машиниста. Так мы и ехали, слыша только монотонный стук колес.

Наконец я почувствовал, что поезд замедляет ход. Пока трудно было сказать – подъезжаем мы к станции или просто в очередной раз пропускаем встречный поезд. Но вот спереди приблизились неясные белые огни построек и уличных фонарей, скорость совсем снизилась. Поезд окружили дома поселка. Сработали тормоза локомотива, и наш почти пустой вагон по инерции уперся в него.

Я стал смотреть, где это мы остановились, и, как ожидал, не заметил никого человеческого присутствия. Вероятно, на этой станции не было персонала. В окне справа через проход виднелись лишь старые железные столбы на платформе, освещаемой желтоватыми лампочками без плафонов. За левым же окном, к которому Кайо прижималась лбом, было по-прежнему темно.

Сидя рядом с Кайо, я почувствовал, что с ней что-то не так. В ее голову явно начали поступать какие-то сигналы. Все тело ее дрожало, чего я раньше не замечал.

Она быстро оглянулась на меня. Меня страшно испугало выражение ее лица, так, что все волосы встали дыбом. Лицо было странно искажено, как будто давление морских глубин искривило ее щеки и подбородок. Брови нахмурены, глаза широко раскрыты и влажны, а их отчаянный взгляд говорил о непонятных мне сильных эмоциях, захвативших ее разум. Лицо Кайо в этот момент стало совершенно не таким, каким я знал его до сих пор. Будто вместо Кайо рядом со мной внезапно оказалась незнакомка.

Ее лицо и плечи тряслись, как на морозе. Я был в ужасе. Она тихо плакала, вероятно, от сильного страха.

– Там, в окне, спина мужчины в белой рубашке… – сказала она слабым голосом. – Пожалуйста, господин Исиока, снимите с полки багаж, пожалуйста.

Тогда я быстро встал и спустил обе сумки. Поставив наши вещи на пол с двух сторон от себя, я повернулся и заметил, что Кайо уже не сидит на месте, а присела в проходе возле тамбура, довольно далеко. Я поторопился к ней.

– Я сойду тут; пожалуйста, помогите мне, – сказала она слабым голосом.

Спустившись на платформу, я впервые обратил внимание, что наш поезд состоит всего из двух вагонов. Проходя рядом с тем, в котором мы ехали, я еще раз убедился, что пассажиров в нем нет. Кайо шла как-то странно, как будто она только научилась ходить.

Станция выглядела очень старой. Не было никаких ларьков или киосков, а под старой железной крышей висели рядами голые лампочки, а не люминесцентные лампы. Пройдя подальше, я увидел над головой вывеску с названием станции. «Каисигэ» – было написано на ней непривычными иероглифами. «Что-то не слыхал я о станции с таким названием», – пробормотал я под нос.

Это была небольшая станция; пешеходного моста на ней не оказалось, и мы, перебравшись через пути по переходу, напоминающему железнодорожный переезд, направились к зданию вокзала, в котором тоже не было ни души.

К этому времени Кайо заметно успокоилась и шла уверенным шагом. Когда она только сошла с поезда, ее так качало, что я даже начал беспокоиться, сможет ли она идти дальше.

Мы были единственными пассажирами, сошедшими с поезда. Не было также заметно ни одного человека, который собирался бы сесть в вагон. Однако поезд все не уходил. Пустой пассажирский поезд стоял, окруженный желтыми огнями. Может быть, он ждал, чтобы пропустить встречный состав? Если это верно, то нам не было нужды сходить с него в такой спешке.

Никого не было видно и у выхода с перрона. Пройдя через пустое здание вокзала и оказавшись на привокзальной площади, мы обнаружили, что и здесь тоже не было ни одного человека. В небе над незнакомым пейзажем висел полумесяц и заливал площадь лунным светом. Сразу за небольшими магазинчиками, окружавшими пристанционную площадь, начиналась роща с темными силуэтами деревьев. Они вместо людей приветствовали наш приезд и, казалось, молча наблюдали за