Представитель по доверенности - Роман Феликсович Путилов

— Тамара, ты извини, но если бы я твоего Соколова полгода назад не посадил, не факт, что ты еще была бы жива. Он своего одноклассника за сущие копейки убил и разделал, а у вас с ним тоже денежные дела были, и я уверен, ты свою копейку даже Соколову бы не уступила. Ладно, это все лирика и фантазии. Ты что делать собираешься?

— Слушай, неужели я так старо выгляжу? — девушка, абсолютно нелогично, замерла у зеркала, что-то старательно разглядывая на своем лице: — Ну, почему он меня теткой назвал?

Я подошел в Тамаре сзади, обнял ее за тонкую талию и зашептал у ушко: — Томочка, я девушкам не вру, и тебе сейчас говорю правду — если бы я не был занят, то тебя бы из своих рук не упустил. Ты прекрасна. А этот черт просто хотел тебя побольнее задеть. Он же от тебя, поджав хвостик убежал, вот и тявкнул на последок, пообиднее.

Тамара почти минуту стояла, вытянувшись стрункой и закрыв глаза, потом вздохнула и вывернулась из кольца моих рук.

— Ладно, идти надо. Ты меня до остановки не проводишь? — судя по жалобным ноткам, прорезавшимся в голосе Тамары, она боялась, очень боялась.

— Да погоди идти. Я же к тебе по делу пришел…- я потянулся к лежащему на столе пакету.

— Да я даже не сомневалась, что по делу. — кудрявая язва за спиной вновь громко фыркнула. Но, ее язвительная улыбочка мгновенно исчезла, как только я протянул ей ушанку из чернобурки.

— Откуда она у тебя? — девушка приняла меховую красоту и теперь внимательно ее осматривала.

— Ты знаешь, кто ее сшил?

— Громов, ты задаешь свой вопрос, как будто не знаешь, что ее шила я, а это уже не смешно. — Тамара вывернула шапку и, не глядя, ткнула пальцем в вшивку лисы на подкладке: — Это я набиваю на всех своих изделиях.

— И откуда я мог это знать? — я разозлился — если бы я пару дней назад знал, что шапку шила моя знакомая, возможно, Сережа Кривошеев, после короткой беседы с прокурором, отправился бы не домой, а в неуютную карантинную камеру СИЗО номер один на остановке общественного транспорта «Механическая»: — в марте, когда я у тебя куртку купил, ты никакую вышивку не делала, я тогда ее внимательно осмотре и эту красоту не упустил бы. Или ты мне чужую куртку продала?

— Да свою я куртку продала, вот этим руками пошитую. Просто после этого новую японскую машинку купила ну и стала свой знак вежде нашивать. Извини, сорвалась я, сегодня перенервничала, день не задался…

Тамара внезапно подошла ко мне, обняла за шею, и начала тихонько плакать, уткнувшись лицом в серый турецкий свитер.

— Все, все, успокойся. Все будет хорошо. Я тебя не брошу, в смысле защитю…или защищу? Лучше скажи, для кого эту шапку шила.

Оказалось, что у Тамары все изделия, вплоть до варежек, оформляются через квитанцию. Во-всяком случае, контактный номер телефона там указан. Проблема в том, что квитанции все дома, так как здесь хранить их небезопасно — руководство ателье уже давно согласилось оплачивать братве их нелегких труд по поддержанию гармонии в этом несовершенно мире, это только Тамара, снимавшая часть ателье, как арендатор, заартачилась и отказалась делится доходами. И если раньше администрация ателье взывало к совести своенравного скорняка, которая подводит коллектив, то сегодня, вразумить строптивицу пришли два бойца.

— Почему ты не съедешь? Потеряешь сумму за неполный месяц и все…

Оказалось, что Тамара, получив в октябре большую сумму, заплатила арендодателю — комитету по управлению муниципальным имуществом, сумму почти до конца года, так как в этом случае арендные платежи не индексировались вслед за ростом цен. А это уже была внушительная сумма, которую, согласно условий договора, при расторжении не возвращали.

— И о чем речь была? Какую сумму требовали?

— Ты знаешь, я как-то растерялась и испугалась сразу, а потом они какую-то дичь понесли, про проценты, и у них этих процентов за недельную просрочку выходило больше чем плата за месяц.

— Да, ребята еще те математики. Давай, собирайся, сейчас тебя домой отвезу…- я выключил свет в ателье, успел ухватить двинувшуюся к двери Тамару за рукав, и прижался лицом к окну.

— Видишь, вон стоит грязно-белая «восьмерка», и там два огонька от сигарет… Я думаю, это тебя ждут.

— И что делать? — Тамара отошла в глубину комнаты и устало опустилась на стул.

Я задумался. Мне нужна была квитанция, но я не был уверен, что если я сейчас отвезу Тамару в ее частный дом, то утром увижу ее живой, а дом целый — зачастую бандитская пехота, чтобы придать убедительности своим доводам была невероятно жестока.

— Скажи, ты гостей принимаешь? С ночевкой? — я подошел к Тамаре и плотоядно провел кончиком языка по верхней губе.

— Ты, мне кажется, товарищ капитан или лейтенант, кто ты?

— Лейтенант я, старшой. — голос Папанова у меня никогда не получался.

— Так вот, коней вы слишком гоните, гражданин старший лейтенант.

— Не больно и хотелось, у нас для Тулы и свой самовар есть. — я махнул рукой в сторону телефонного аппарата, стоящего на столе приемщика: — Позвоню?

— Привет, солнышко. Что делаешь? Ты знаешь, нас с тобой в гости пригласили… С ночевкой. Ты через сколько будешь готова? Через час? Ладно, тогда ровно через час жди меня вместе с Демоном и парой бутылок для дам из шкафчика, на остановке по улице Зарезанного наркома, договорились? Зачем Демона? А хозяйка там одинокая, он ей пару составит. Все пока, до встречи.

— Это, вообще, что такое было, и, самое главное, что за Демон? Я тебя свахой выступать не просила! — специалист по меху разозлился, что мне стало нехорошо.

— Я не знаю, что ты подумала, но я звонил своей девушке, с