Разоблачение Оливера Райана - Лиз Ньюджент

Она сидела напротив, и я наблюдал, как она нервно застегивает и расстегивает манжеты своей дорогой шелковой блузки, и мне больше не хотелось отрицать очевидное.

Однако мне следовало это сделать.

Я признался, что хорошо знал Лору, что мы встречались в колледже и провели вместе лето в Бордо. Но отрицал, что знал о ее беременности, и не мог объяснить, почему она назвала меня отцом ее ребенка. Рассказал, что летом 1973 года на винограднике было несколько южноафриканских рабочих, и намекнул, что Лора, должно быть, состояла в связи с одним из них. Упомянул их как хороших, сильных и жизнерадостных парней, но сожалел, что не могу вспомнить их имен.

Я сказал, что нет смысла делать тест ДНК. Рассказал всё о своих родителях, Мэри (урожденной Мерфи) и Фрэнсисе Райане, священнике на момент моего рождения. Подозреваю, что Аннализ, должно быть, уже знала об этой подробности. Я даже вспомнил для нее свое самое раннее воспоминание: я сижу на коленях у отца в большом саду, а мои смеющиеся родители сидят на скамейке и обнимают друг друга. Это – единственные люди в моем мире. У моей мамы рыжие волосы; она носит очки, и губы ее накрашены. Мой улыбающийся отец – в костюме с высокой талией. Скамейка стоит под деревом. Отяжелевшая от цветов ветвь дерева нависает над головой отца. Мама берет меня на руки и сажает на качели. Поперек сиденья защитная планка. Она легонько качает меня, и я смеюсь, потому что мне нравится прикосновение подвижного воздуха. Я хочу, чтобы она качнула меня сильнее, но она боится. Отец берет это на себя, и она возвращается к скамейке и сидит там. Отец качает меня все выше, и выше, и я в восторге. Через какое-то время я начинаю подтормаживать ногами. Чувствую гравий и вижу поднимающееся облако пыли. Подбегаю к маме и прыгаю к ней на колени. Она крепко прижимает меня к себе, и я знаю, что отец смотрит на нас с гордостью. Мне тепло и безопасно.

Я рассказал Аннализ о том, что моя мать покинула нас через несколько лет и отец снова женился на женщине, которая не хотела иметь со мной ничего общего. Притворился расстроенным. Сказал, что мне не хочется говорить об этом. Аннализ отнеслась к этому с сочувствием и не стала настаивать на подробностях. Добавил также, что меня воспитывали в школе-интернате.

– Боюсь, никакой тайны тут нет, и ваше путешествие было напрасным.

Я пожелал ей удачи в дальнейших поисках.

Мне кажется, она почувствовала облегчение. Была счастлива узнать, что ее отец, по крайней мере, не этот монстр, сидящий перед ней. Мы обменялись рукопожатием. Рука Аннализ в моей руке была теплой.

Я разрушил достаточно жизней. Лучше ей ничего не знать. Вот, наконец, тайна, хранить которую честь для меня. Защитить эту молодую женщину – акт бескорыстного великодушия. Я пытаюсь стать хорошим человеком.

Благодарности

Марианне Ганн О’Коннор, литературному агенту, полностью заслуживающей свою безупречную репутацию, – за ее невероятную поддержку. Вики Сатлоу – за ее целеустремленность. Патрисии Диви, моему редактору, – за ее деликатную помощь и усилия, которые сделали эту историю такой, какой вы ее сейчас прочитали. Майклу Маклафлину, Клионе Льюис, Патрисии Маквей, Брайану Уокеру и всей команде издательства «Пенгуин» (Ирландия); Кейт Тейлор, Лизе Симмондс и Холли Кейт Донмолл в «Пенгуин» (Великобритания), а также редактору-копирайтеру Кэролайн Претти – за кропотливую редакторскую, корректурную и издательскую работу. Элисон Грум и Лесли Ходжсон – за превосходный дизайн обложки.

Искренняя благодарность за экспертную помощь:

Марку Шрайверу, доктору философии, профессору антропологии и генетики в Университете штата Пенсильвания; Дэвиду Макхью, доктору философии, адъюнкт-профессору генетики в Университетском колледже Дублина; и Киарану Гаффни, сотруднику (в отставке) Центральной психиатрической больницы.

Личная благодарность:

Элисон Уолш и Клодах Лайнам – за дельные советы.

Кевину Рейнольдсу, Клодне Нанлейн, Лорелее Харрис, Джасперу Бергманну и Кэтрин Бреннан – за публикацию моих первых набросков.

Всем моим любимым друзьям и членам семьи, включая двоюродных братьев и сестер, которые были вынуждены прочитать это несколько раз. И в особенности отцу, передавшему мне свою любовь к литературе.

Моему мужу Ричарду – за всё. Я тебя обожаю.

Сноски

1

Война (фр.)