Жиголо - Сергей Валяев

Ну-ну, надеюсь, они в состоянии будут отвечать на мои поставленные, прошу прощения, вопросы?

Когда клацнула дверцами кабина лифта и с натужным звуком поплыла вверх, я превратился в тень. Есть такая особенность моего тренированного к экстремальным ситуациям организма: быть тенью. И тень эта была направлена на выполнение конкретной задачи: на плечах противника ворваться на его же территорию. Что и происходит без проблем.

Дождавшись, когда любовная парочка, откроет ключами бронебойную дверь, моя тень нанесла два резких разящих удара в область шейных позвонков. Пропахшие дорогим парфюмом субъекты подсели в коленях, будто куклы на веревочках. Выполняя роль безапелляционного кукловода, я подхватил извращенцев под слабые ручки и затоварился вместе с ними в квартирную коробку.

Включив свет, я обрел свои привычные очертания, мелькающие в зеркалах двух смежных комнат, стены и высокий потолок которых буквально были ими выложены. Запахи дамской парфюмерии и анально-смазочных материалов усиливали впечатление дорогого бордельного будуара: мягкая эсклюзивная мебель, ковры средней пушистости, пуфики и тюфики.

Найденными в шкафу махровыми поясками от халатов я связал принцев голубых кровей, превратив их в сиамских близнецов. Были они чем-то похожи друг на друга. Чем? Молодостью или общим выражением изнеженных личиков. Потом понял — искусственно выбеленными волосами, стриженными под модное каре, крашенными ногтями и сережками, впаянными в уши. Как природа помечает бабочек, так и эти «бабы с яйцами» помечают себя знаками отличия. Что будет удобно для свирепых отрядов «зачистки» во времена постдемократической власти, которые, быть может, грянут после 1 апреля 2000 года.

Пока «клозетные» приходили в себя, я более тщательно исследовал содержимое ночных столиков. Ничего не обнаружил, кроме предметов личной, скажем так, гигиены: несколько упаковок одноразовых шприцев, паленые, с гнутыми черенками чайные ложки, коими пользуются наркоманы, чтобы кипятить героин, презервативы, банки с мазями, набор фаллосов, ремешки для любовной экзекуции.

— Ну козлики, — сказал я, когда наконец двое соблаговолили подать признаки жизни. — Оба вы попали в плохую историю. — Впрочем, говорил я куда энергичнее, но на поэтическом языке небезызвестного И. С. Баркова. — Вы меня поняли, козлы?.. — И предупредил, что криком делу не помочь, а можно лишь навредить себе, заполучив в пасть затычку.

Как пишут в дешевеньких детективах для фуражного потребления народонаселением: ужас отразился на лицах присутствующих. Глаза округлились до невероятных размеров. Если бы глазные шарики умели самопроизвольно выпадать из орбит, они бы пали на искусственную траву ковра. И мне бы пришлось их там искать, тыкая ножом в надежде подцепить сырые штучки с червоточинами зрачков.

— В чем дело? — не понял состояние любовников. — Ах, нож! — Прошу прощения, — и убрал тиг от чужих глазных яблок. — Честно ответите на мои вопросы, резать не буду, — успокоил. — Представьте, вы в церкви.

Допрос с пристрастием продолжался час тридцать пять минут. Я узнал много интересного о взаимоотношениях однополых полов, детей и отцов, о политической ситуации в стране и международном положении в мире. Но главное: на освещенной арене, скажем красиво, моего внимания заплясала новая фигура паяца. И была она происхождения не отечественного, импортного — некто Ник Хасли, представитель российско-американского банка «АRGO». Ник вхож в элитный класс банкиров и политиков. Разъезжает на «линкольне» с двумя неграми-охранниками. Пользуется успехом у дам.

— Сперматозоидный бронтозавр, — признался Вольдемар и попытался объяснить, что имеет в виду.

— Не надо, я понял, — поднял руку. — И сколько ему лет?

— Лет тридцать-тридцать пять.

— Старший ваш товарищ, — задумался я. — И вы во всем его слушаете?

— Он умеет вести себя, — тявкнул Волошко-младший. — В отличии от вас, мужланов.

Я посмеялся над истеричным юнцом, прорастающим юной девой, и принялся задавать вопросы Вольдемару Шокину — вопросы по джипу. Я никак не мог взять в толк: почему он разрешил кому-то пользоваться своей машиной.

— Моя… чего хочу, то и ворочу…

— Ты это про что? — не понял я.

— Про авто я…

— Да, не давал ты никому, — влез в разговор Волошко-младший. — Ты жадный, Вова.

— Давал я, — брыкнулся Шокин-младший.

— Не давал! — ответил тем же любовничек.

— Как дам!

— Сам говно… противное!

— Стоп, оба вы говны! — повысил я голос. — Вернемся в прошлое…

Выслушав исповедь на заданную тему, уяснил для себя одно: вероятно, Ник действовал самостоятельно в вопросе, касающегося чужого внедорожника. Заправив «юных подружек» спермой и дозой героина, наш герой использовал джип в личных целях. Почему именно была взята эта машина? Думаю, дело в её номерах — они дают право бесконтрольной езды по всей евро-азиатской территории.

— А почему решили, — спросил на всякий случай, — что это Ник попользовался джипой?

— А кто еще? — удивился Волошко-младший. — Он часто берет…

— … и дает, — запротестовал Шокин-младший.

— Подачки дает…

— А тебе сколько не дай, жопа хваткая такая.

— А у тебя какая?..

Парочка любовников была омерзительна. Кто мог подумать, что под малахитовыми проплешинами плещется такая сероводородная болотная гниль. Я прекратил раздрай двух жоп и потребовал, чтобы они протрубили ответ на такой вопрос: где чаще всего можно встретить этого Ника? Ответ последовал незамедлительный: в Кремле, в Большом театре, в гостинице «Балчуг», где находится его банк «ARGO», и на светских сборищах демократического толка, частенько проходящих в Доме кино.

— А где джип, что-то я его не видел? — вспомнил.

Выяснилось, что Шокин-старший реквизировал машину — это произошло ближе к вечеру.

— А как мама?

— Чья мама? — удивились сиамские близнецы.

— Вована мама, — засобирался уходить. — Как она себя чувствует после покупки шубы?

— Шубы?

— Из песца.

— Из п-п-песца?!. - и услышал сиплые звуки ужаса: два любовника пялились на меня в обморочном состоянии — оказывается, задумавшись о трудной судьбе госпожи Шокиной, я машинально вытащил из сумки Ф-1. Спокойно, господа, — проговорил с гремучей доброжелательностью. — Все под контролем, это спецграната, — аккуратно уложил «лимонку» на ковер. — Так! Слушать внимательно: я поставил таймер на десять минут, если вы дрыгаетесь — взрыв и ваши мозги пойдут гулять по зеркалам. — Поднялся на ноги. — Через десять минут — пожалуйста, можете продолжить «мять и топтать» друг дружку! — И сделал шаг к прихожей. — Тсс! Слышите, тикает! — Два олуха-безбилетника с напряжением всех чресел принялись слушать тишину. — Сидеть и ждать!

И, уходя, знал, что будут сидеть и слушать «спецгранату» до онемения всего организма, требующего принципиального «ремонта».