Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

и Мариано и пешком прошли к воротам. Что довольно странно, ведь, в отличие от центра города, в Ватикане достаточно парковочных мест. Кавелли лично сопроводил гостей мимо поста дежурных гвардейцев, его фамильные привилегии освобождали их от досмотра и всяких объяснений. Монтекьеса, казалось, наслаждался особым обращением, он широко и весело улыбался во все стороны, в то время как Мариано отводил взгляд и мрачно смотрел перед собой.

Кавелли уже придумал, как протянуть час, прежде чем он сможет приступить к осуществлению своего плана. Он решил встретить Монтекьесу как особо важную персону, с тем чтобы выгадать время и при этом держать его подальше от клириков, обладающих властью в Ватикане, и от святого отца: он проведет его через сады в самые укромные уголки, которые нельзя увидеть во время обычных туристических экскурсий. Это, несомненно, польстит Монтекьесе, но предприятие обещает быть рискованным: совсем не факт, что он согласится на целый час таких прогулок. Впрочем, пока что он пребывал в очень приподнятом настроении. По-видимому, его воодушевляла перспектива скорого свидания со святым отцом. Размеренными шагами, соответствующими особому достоинству этого места, они шли по гравийным дорожкам, в то время как Мариано следовал за ними на некотором расстоянии. Он выглядел скорее как телохранитель, чем как секретарь. Кавелли показал Монтекьесе место возле Ватиканской библиотеки, где якобы был погребен знаменитый слон Ханно, которого папа Лев X[264] получил в подарок от короля Португалии. Экзотический зверь пришелся по душе местным жителям и даже впоследствии участвовал в праздничных шествиях. Сначала Монтекьеса слушал с интересом, видимо, решив, что таким образом ему выказывают особое почтение, но вскоре ему показалось, что даже в Ватикане ему пристало быть учителем. Роль ученика и слушателя являлась несомненной несправедливостью, которую следовало немедленно исправить. Не очень сообразуясь с логикой, он решил вспомнить про Наполеона:

— Почти все знают, что Наполеон занял Рим и Ватикан, и все также слышали о том, что его солдаты использовали Сикстинскую капеллу как конюшню для лошадей. — Он разразился невеселым смехом. — Но вряд ли кто-нибудь вспомнит о том, что… — он сделал небольшую театральную паузу, сверля Кавелли взглядом, — что сам Наполеон никогда не входил в Рим. Трудно поверить, не так ли? Он ненавидел папу, но был достаточно умен, чтобы не унижать его своим триумфальным появлением в Риме.

Кавелли так и не понял, что именно, по мысли Монтекьесы, требовало восхищения: то, что он знает удивительные и неизвестные факты, или то, как точно он понимает образ мыслей Наполеона. Он решил, что лучше многозначительно кивнуть, понадеявшись, что следующий пункт программы будет лучше воспринят Монтекьесой. До девятнадцати часов оставалось еще минут пятнадцать. Теперь они оказались в глубине ватиканских садов. Перед ними открылся вид на Губернаторский дворец.

— Святой отец примет меня здесь?

Показалось или в голосе Монтекьесы прозвучало сожаление? Встреча в Губернаторском, а не в Апостольском дворце выглядела бы куда более деловой и не такой сакральной, как хотелось самовлюбленному миллионеру. Что ж, тогда, наверное, он не будет разочарован, когда они прибудут к месту назначения, подумал Кавелли.

— Нет, не здесь, — ответил он, надеясь, что дальнейших расспросов не последует.

Они спустились еще по одной лестнице и теперь находились за пределами садов. Кавелли указал на длинное здание с травертиновой облицовкой, построенное в неоклассическом стиле. Доступ к нему имели лишь восемьсот тридцать два гражданина Ватикана.

Рельсы, лежащие перед зданием с одной стороны, уходили в туннель, а с другой — упирались в стальные ворота Ватиканской стены и с легкостью позволяли определить, для чего они предназначены. Папский вокзал. По крайней мере, таковым он был задуман, построен и великолепно оборудован к 1933 году в надежде на прием многочисленных государственных делегаций. Кавелли уже несколько раз приводил сюда посетителей, и всегда реакция была одинаковой: изумление и недоверчивые улыбки. Поскольку станцию использовали всего пару раз за шестьдесят лет, то в девяностые годы один из практичных кардиналов превратил вокзал в универмаг. Он был предназначен только для граждан города-государства и, конечно же, как и всё в Ватикане, не облагался налогами. Вот только Монтекьеса не находил здесь ничего привлекательного. Как только он догадался, что стоит на пороге универмага, его лицо почти мгновенно исказилось от отвращения. Он крутанулся на каблуках и быстро зашагал прочь. В тот же миг Кавелли понял, что совершил непростительную ошибку. Здание Ватикана, посвященное подлому Мамоне, не могло понравиться строгому ревнителю заветов «Опус Деи». Кавелли корил себя за неосмотрительность. Сейчас Монтекьеса, вероятно, вспомнит о том, как Иисус выгнал менял хлыстом из храма. Кавелли ничуть не удивился бы, если бы его гость поступил подобным образом.

Темные глаза Монтекьесы пылали гневом, однако он довольно быстро взял себя в руки и подавил приступ ярости. Конечно, ведь он же рассчитывал через несколько минут предстать перед святым отцом. Тут были бы недопустимы подобные эмоции. Кавелли посмотрел на часы — еще одиннадцать минут. Выражая вслух свое недовольство тем, как подлые торгаши осквернили историческое здание, Кавелли провел Монтекьесу вниз по лестнице, затем мимо Дома Святой Марфы, который во время конклава используется в качестве гостиницы для кардиналов, мимо Кампо-Санто-Тевтонико, мимо современного Зала аудиенций, и вывел из Ватикана через ворота Святой канцелярии. Через колоннады Бернини они вышли на площадь Святого Петра. Монтекьеса выглядел возмущенным, но ничего не сказал, а Мариано продолжал следовать за ними, как безмолвная тень. Так или иначе, план Кавелли сработал — сейчас ровно девятнадцать часов, и он, наконец, повел их на другой конец площади к одному из контрольно-пропускных пунктов. Здесь, как и в аэропортах, стояли металлоискатели: все желающие посмотреть собор Святого Петра проходили через них и предъявляли багаж. Время для посещения только что закончилось. Только на одном из контрольно-пропускных пунктов еще стоял гвардеец. Он собирался было покинуть свой пост, но полчаса назад ему позвонил полковник Дюран и приказал провести еще одну внеплановую проверку. Ничего подобного никогда не происходило, но гвардеец не сомневался в приказах своего командира и послушно остался ждать привилегированных гостей.

Монтекьеса выглядел как разъяренный бык, но, взглянув на одинокого гвардейца, наконец, догадался, ради чего его так долго водили по Ватикану. Отлично, он понял именно то, что Кавелли хотел ему внушить: встреча со святым отцом состоится не в Апостольском дворце, где ежедневно устраивались многочисленные обычные аудиенции, а в соборе Святого Петра. Что может быть более уместным для этого случая? Он повернулся к Мариано и бросил на него торжествующий взгляд.

Но сначала нужно выполнить обычные формальности. Кавелли внушил полковнику Дюрану, что от этого, при всем