Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер

это дело об убийстве! — дородный, деревенского вида капитан Норрис, отвечавший за отдел по расследованию убийств, возвышался над лейтенантом Финчем и громыхал на него: — Вы даже тело не можете предъявить. Откуда, к чёрту, вы вообще знаете, что кого-то убили?

— Но показания девушки…

— И кто, ради Христа, эта девица? Рекламный агент «Метрополис-Пикчерз», вот она кто. Чёрт подери, Финч, говорю тебе, они тебя дурачат. Вся эта вонючая штука — трюк, а ты попался на удочку.

— Стрельба в Ридгли не шутка.

— И что? Какое это имеет отношение к Уорру? Давай — узнай, кто стрелял в Ридгли, если это тебя успокоит. Но Иисусе Христе и все силы небесные! Хватит возиться с этой липой про Уорра. Раскрой их трепотню, и пусть катятся ко всем чертям.

Зазвонил телефон.

— Это тебя, Финч, — через мгновение буркнул капитан Норрис.

— Слушай, Герман, — услышал в трубке Финч. — Это Энди Джексон. Я пока в отпуске, так что хочу, чтобы ты приехал — со всем отрядом.

— Что случилось?

— Что? Всё, к чёрту, случилось. Я только что нашёл тело Стивена Уорра.

Финч подавил радостный смешок и принялся излагать эти сведения сомневающемуся капитану. Но следующие слова Джексона остановили его.

— Самое забавное тут то, — продолжил Джексон, — что труп ещё тёплый.

Глава 20

— Мы бы хотели послушать новейшую запись Второй симфонии Брамса, — сказала Морин продавцу в музыкальном магазине. Мистер Эванс, основываясь на долгом опыте, рекомендовал эту безмятежную симфонию как одну из лучших для стимулирования мыслительных процессов.

— Я более чем когда-либо уверен, — настаивал он, пока они дожидались, — что ключ ко всему лежит в этих числах. И должно быть больше, чем совпадением, то, что другой член нашей группы использует для телефонного сообщения цифровой код. Я не могу отделаться от ощущения, что мы стоит на пороге великого открытия. Этот листочек… — он осекся, и паника начала закрадываться на его лицо. Он поспешно принялся обшаривать свои карманы. — Где листочек? — выдохнул он.

— Был у вас в руках, — сказала Морин. — Может быть, вы положили его на прилавок.

— Его там нет. Кто мог бы взять его? Кто, кроме… Мисс ОʼБрин, за нами следят! Он понимает, как близки мы к решению!

— Кто понимает?

— Если бы только у нас была эта бумага, мы бы знали. Но теперь мы в опасности — страшной, неизмеримой опасности.

— Не глупите, мистер Эванс. Это не викторианский Лондон туманной ночью. Это бульвар Голливуд, причём в ясный летний день. Ничего с нами не может случиться.

— Не может? Тогда что случилось с тем листком?

— Нет смысла его похищать. Это только копия — оригинал у лейтенанта Финча. Вы, должно быть, обронили его.

Продавец (не тот, которому Морин сделала заказ) подошёл к ним со стопкой пластинок.

— Если вы пройдёте в ту кабинку… — начал он.

Морин посмотрела на верхнюю пластинку. «Два герцога на пирсе», фокстрот Ларри Вагнера[116] и его «Ритм-мастеров».

— Бог мой! — воскликнула она. — Это не то, что мы хотели.

— Прошу прощения, — настаивал юноша, — но это ваш список. Можете проверить цифры, — и он протянул им до боли знакомое закодированное сообщение.

Морин начала смеяться так сильно, что продавец застыл с открытым ртом.

— Так вот что такое наш замечательный код! Мы часами ломаем голову, проверяя все свои самые гениальные идеи, и над чем мы корпим? Над списком танцевальных пластинок, которые Стивен Уорр хотел купить.

Мгновение Джонадаб Эванс выглядел удручённым, но его глаза тут же вспыхнули вновь. Морин могла поклясться, что видела, как дёрнулся его нос.

— Мисс ОʼБрин, — объявил он, — это величайшее открытие с момента, когда был застрелен Стивен Уорр.

— Что? Покупка Уорром танцевальных пластинок? Это неудивительно; вероятно, он использовал их как афродизиак.

— Вы в самом деле верите, что это просто список покупок? Смотрите: разве люди, которые хотят купить пластинки, перечисляют их по номерам? Нет; они записывают название, возможно, исполнителя. И вспомните, когда, где и при каких обстоятельствах был найден этот список. Нет, мисс ОʼБрин; эти пластинки не случайный набор мелодий. Это послание!

— Вы хотите послушать их? — терпеливо спросил продавец.

— Подите прочь! — резко бросил мистер Эванс.

— Прошу прощения, сэр! — продавец не без оснований выразил оскорблённое достоинство.

— Извините, — мистер Эванс вновь впал в своё прежнее мягкосердечие. — Восемь пластинок по семьдесят пять — один пятьдесят — три — итого шесть долларов. Вот. Теперь идите прочь.

— И где вы найдёте это послание? — спросила Морин. — Мы должны проиграть их все и, может быть, выбрать сорок третье слово каждого текста или типа того? Или дело в мелодиях? Это было бы по-холмсиански — расположиться со скрипкой в руках и решить всё дело.

— Нет. Такого быть не может. Это должно быть чем-то сравнительно простым — чем-то, что любой из нас мог бы прочесть, дойдя до мысли, что это номера пластинок. Итак, первое, что нам следует сделать…

— Простите, пожалуйста, — это был снова первый продавец. — Вот диск Брамса. Теперь, если вы пройдёте вот сюда…

— Вы тоже идите прочь, — сказал мистер Эванс, — и держитесь подальше.

— Пожалуйста, извините нас, — добавила Морин, — но это действительно важно. Возможно, — с сомнением добавила она себе под нос.

— Первым делом, — продолжал мистер Эванс, — надо расположить пластинки по порядку списка. Что первое — под номером 20518?

— «Спустись, Моисей», — прочитала Морин этикетку, — и «Я хочу быть как Иисус», исполняемые квартетом Таскиги.[117] Это даже не танцевальная запись, как остальные.

— Тогда дело в словах. «Спустись, Моисей»… «Я хочу быть, как Иисус»… СПУСТИСЬ… Я… Любое из них — вполне правдоподобное начало сообщения. Что дальше — 25414?

— «Ставлю царство на кон за поцелуй твой, сердце моё, Алоха», в исполнении…

— Неважно. Думаю, нам нужны только заглавия. МОЁ — НА — Я — НА — Я МОЁ… Нет. А, вот это подходит! СПУСТИСЬ НА! Так, что следующее — 25723?

— «Вскрытие Шуберта и…»

— Безупречно! СПУСТИСЬ НА ВСКРЫТИЕ… У нас уже есть послание. Дальше.

Каждый шаг значил пробы и ошибки — взвешивание качеств двух начальных слов и отбрасывание того, что не имеет смысла. И вот, после восьми подобных попыток на бумаге перед мистером Эвансом возникло сообщение:

КРУЖКА?

СПУСТИСЬ НА ВСКРЫТИЕ ТРИ ДВА ЮЖНАЯ УЛИЦА

ПЕСНЬ?

— Всё! — издал он триумфальный клич. — Теперь нам нужна только карта — найти, где Стейн-стрит или Сонг-стрит[118] — хотя сложно сказать, где такая может быть, — и поторопиться туда, пока ещё кто-нибудь не сообразил, что значат эти цифры.

Морин тоже охватило его волнение. Она не пыталась остановить его, уточнив, что смысл списка