Капитан закона - Владимир Колычев

– А этот, ну, Евгений Семенович, он кто такой? – с замиранием спросила Альбина.

– Очень крутой человек.

– Это я поняла. Я думала, вышибала перед ним тряпкой ляжет, чтобы ноги об него вытерли…

– Про Вентиля слышала?

– Ну да… Ленка говорила. Она с парнем из его бригады встречалась… А это что, он?

– Парень твоей Ленки? – шутливо улыбнулся Богдан.

– Ну, нет… Это сам Вентиль был?

– Он.

– Ничего себе!.. И он тебя так хорошо знает?

– Знает.

– Богдан Сергеевич… Уважает он тебя.

– Боится.

– Я думала, ты просто мент.

– Я не просто мент, – покачал головой Богдан. – Я старший оперуполномоченный уголовного розыска. Просто менты в уголовном розыске не служат…

– И что, Вентиль знает каждого оперуполномоченного?

– Не думаю.

– А тебя знает… Крутой, стало быть, ты мент.

К столику подошла официантка, поставила на стол бутылку «Курвуазье».

– Не понял…

Богдан заказывал относительно недорогой армянский коньяк, а тут – французский, долларов двести за бутылку.

– Это за счет заведения, – мило улыбнулась девушка.

Богдан пожал плечами. Он уже вышел из того возраста, когда вместо «спасибо» за подарок мог дать в морду.

Коньяк ему понравился, вкус глубокий, насыщенный. И пьянил мягко, согревая кровь и будоража желания. А ведь в коньяк могли подмешать какую-нибудь гадость. Об этом Богдан подумал, уже будучи под хмельком.

Тот же Леша Фирс уже должен был знать, что его люди арестованы и отправлены в изолятор. Может, ему интересно будет узнать, как они себя ведут на допросе. Особенно если он сам замешан в убийстве своей танцовщицы. А вдруг?.. Фирс мог подмешать в коньяк наркотик, чтобы развязать Богдану язык. Но нет, признаков посторонних примесей не наблюдалось. И Альбина вела себя вполне пристойно – не рвалась к пилону, чтобы самой раздеться под музыку. И даже на танцпол ее не тянуло.

Богдан не чувствовал себя пьяным, когда появился Фирс. Рослый парень, что называется, косая сажень в плечах; лицо крупное, но не туповатое, как у большинства его «быков». Взгляд сосредоточенный, вдумчивый. И лоб слегка наморщен – признак напряженного мыслительного процесса. Но как ни пытался Фирс, впечатление действительно умного человека он произвести не смог. Не стоило ему подходить к Богдану. Ни под каким предлогом не должен он был попадаться ему на глаза. А ведь появился – и одним только этим вызвал подозрение.

– Вы капитан Городовой? – вежливо, но грубым голосом спросил он.

За стол сел неуверенно. И разрешения, казалось, не стал спрашивать потому, что побоялся получить отказ.

– Я за него, – кивнул Богдан.

Он внимательно смотрел на Фирса, но за душу взглядом не цеплял.

– А я Фирсов. Алексей Аркадьевич.

– Да ладно вам, Алексей Аркадьевич. Будьте проще, Леша, и люди к вам потянутся…

– Ну да, ну да, – вымученно улыбнулся Фирсов.

– Я так понимаю, у вас ко мне разговор?

– Я слышал о вас, капитан. Вот, захотелось поговорить…

– О ком? О Ренате?

Фирс опустил глаза. Может, и не хотел он заводить этот разговор, да Вентиль заставил…

– Ну да, я слышал, что Рената погибла… Просто не могу поверить, – выдавил он.

– Съездите в морг, Алексей, гляньте, она там лежит. Заодно скажете, под какой фамилией ее записать.

– Поликарпова ее фамилия… А разве вы не знаете?

– Не было при ней документов. А Рымарь сказал, что не знает ее фамилии…

– Ну как не знает! Должен знать. У них любовь была…

Для большей убедительности Фирс приложил руку к груди. Только вот зачем ему нужно убеждать в этом Богдана?

– И вы это знали?

– Ну да… Это же мой клуб, я все про всех знаю. Моя обязанность – все про всех знать. Поэтому, когда мне позвонили из милиции, я собрался туда ехать. А с проходной сказали, что капитан Городовой у нас…

– А кто вам из милиции позвонил?

– Видно, Денис Касьянов попросил…

– Он сам звонил?

– Ну да. Сказал, что Рымарев Ренату убил. Сказал, что вы, капитан, их задержали…

– А вы, Алексей, подумали, что я пришел к вам не просто так?

– Да, зародилась такая мысль… Мне скрывать нечего, я открыт для общения…

Богдан видел, что Фирс нервничает. Чувствовалось, что не все с ним чисто. Или с ним, или с Вентилем, который также мог прибить Ренату. Но подозрения к делу не пришьешь. А брать этого типа за гриву и вытряхивать из него правду он не мог. И прав на это не имел, да и возможности на то не было. Если набежит охрана, Богдану придется туго.

– Да я, в общем-то, не собирался вас допрашивать. Просто пришел посмотреть, что это за клуб, в котором покойная Рената танцевала. На рекламу, так сказать, повелся, – мрачно усмехнулся Богдан.

– Не сказал бы я, что это реклама, – в том же духе отозвался Фирс. – Я бы сказал, антиреклама.

– Если Ренату убили в клубе, то да.

– А разве ее убили в клубе? – заметно напрягся Леша.

– А разве я вам это сказал?

– Нет… Просто я хотел знать, как все произошло. Денис в подробности не вдавался…

– А вам нужны подробности?

– Хотелось бы…

– Я бы тоже хотел их знать, – вздохнул капитан.

– Но Рымарев же признался в убийстве.

– Кто вам такое сказал?

– Ну, если Касьянов сказал, что убил Рымарев, значит, тот уже в этом признался. Не мог же он так сказать, если бы Рымарев не признался? У вас же телефон прослушивается. Да и дежурный там рядом, наверное, стоял…

– Логично.

– Да нет, я как раз логики-то и не вижу. Понять не могу, как Рымарев мог убить Ренату! – возмущенно качнул головой Фирс.

– Ну да, у них же любовь была, – кивнул Богдан.

– Была.

– Неужели Касьянов и это вам сказал?.. А разве вы, Алексей, сами этого не знали?

– Как не знал? – встрепенулся Фирс. – Знал… Я все про своих подчиненных знаю. Работа у меня такая!

Не должен был дежурный по изолятору давать Рымареву телефон. Но, видно, услуга была небезвозмездной и прапорщик банально купился. За это его следовало наказать. Но Богдан сейчас готов был вынести дежурному благодарность, потому что из-за этой вольности, которую получил Рымарев, Фирс прокололся. Нет, он допустил далеко не роковую ошибку, но все же…

– Тогда зачем Касьянов сказал вам про эту любовь?