Это был не сон - Наталья Александрова

Как бы там ни было, а сначала нужно привести в порядок свойтуалет, а то юбка может упасть прямо тут. Ноги мои не стыдно показать, но,боюсь, окружающие неправильно поймут.

– Конечно, конечно, – рассеянно пробормоталая, – а сейчас мне надо выйти. И потом, нельзя так сразу, побудем ещенемного, а то Валентина обидится.

Он с неохотой отпустил меня, мелкими шагами я бросилась вкоридор, хотела было зайти в ванную, но мне нужна была булавка, а лучше иголкас ниткой, чтобы зашить эту чертову юбку наглухо. Валентины, как назло, нигде небыло видно, я наугад ткнулась в одну из дверей этого огромного коридора иоказалась в спальне. Комната, как и гостиная, была очень большая. В углу горелторшер. Ого, как шикарно! Валентина умеет жить, этого у нее не отнимешь.Шелковые обои, кровать удивительных размеров, трехспальная, наверное, стоит валькове, а над ней балдахин под цвет обоев. На полу ковер с таким длиннымворсом, что я чуть не упала на своих каблуках. По такому ковру надо ходитьбосиком или в тапочках с розовыми помпонами, как у куклы наследника Тутти.

Шкаф, комод, всякие пуфики, банкетки – где у нее могут бытьбулавки? Неудобно рыться в чужих вещах. Я наугад выдвинула один из ящиковтуалетного столика – какие-то бумажки, квитанции, в другом была косметика.

Может, в тумбочке возле кровати?

Я подошла к кровати, и тут послышался голос Валентины. Яобрадовалась и только хотела было ее окликнуть, но голос, а главное, словавошедшего с ней мужчины заставили меня отступить глубже в альков и прикрытьсязанавеской.

– Слишком уж ты спешишь, – недовольно говорилВадим, это был он, – все тебе надо сразу, я же не машина.

– А ты не тяни резину! – нетерпеливо частилаВалентина. – Не для развлечения сюда пришел. Как там дела?

– Да все в порядке! – В голосе Вадима появилисьсамодовольные нотки. – Сейчас поедем ко мне. Ты не ревнуешь? – Онзасмеялся, а Валентина фыркнула.

– Ты не очень-то расслабляйся, помни о деле.

– По-моему, это все же не совсем то, что нужно, –как-то неуверенно проговорил он.

– Что? Жалко ее стало? Я так и знала, увидел смазливенькуюмордашку и ножки и сразу раскис! Вечно вы, мужчины, смешиваете дело сразвлечением!

– Да ладно тебе…

– В общем, так. Я не для того ее тебе нашла, чтобы тызапорол окончание дела. Живо возьми себя в руки и продолжай!

Ответом ей было угрюмое молчание. Валентина почувствовалаэто, и я тоже. Я думала, что Валентина сейчас заорет: «Что? Бунт накорабле?», – но она сменила тактику.

– Вадик, дорогой, все будет хорошо, осталось совсемнемного.

– Устал я что-то, – пожаловался он.

– Соберись. Ты куда ее, на дачу?

– Нет, на Некрасова, шесть, так ближе.

– Сейчас не время отступать, надо закончить начатое. Тыже знаешь, такие условия. Это последнее усилие, иди, дорогой, все это ради нас.

Во время возникшей паузы я осторожно выглянула из-зазанавески. Если и были у меня сомнения, когда я слушала их разговор, то сейчасони рассеялись. Эти двое целовались, причем ни о каких родственных чувствах тамне могло быть и речи. Они целовались страстно, как любовники.

Выскочить из-за занавески и устроить скандал мне помешаламоя женская гордость и опять-таки бабушкино воспитание, но бушевавшим во мнеогнем можно было спалить не один колхозный амбар. Вот это да! Что называется,Бог уберег. Вот что бывает с теми, кто собирается в первый же вечер ехать домойк незнакомому мужчине, зная о нем только то, что костюм на нем сидитпревосходно.

«Это неправда, – одернула я саму себя, – я бы непоехала к нему, хотя вся эта обстановка очень этому способствовала. Но не вмоих правилах укладываться в постель в первый же вечер, это опять-такибабушкино воспитание!»

Эти двое наконец оторвались друг от друга и ушли. Явыскочила из-за занавески и заметалась по спальне в полном смятении. Что ониговорили обо мне? Со мной связано какое-то дело. Ясно, что Вадим Валентиненикакой не брат, а любовник. Зачем же она привела его в дом и заставилаухаживать за мной? Чтобы отвести глаза собственному мужу? Но зачем вообщетащить любовника в дом? Наставляла бы рога мужу где-нибудь на стороне, а я-тотут при чем?

Ни на один из вопросов у меня не было ответа, и я решилавзять себя в руки, сохранить лицо и незаметно убраться отсюдаподобру-поздорову. Теперь буду помнить, что я одинокая работающая женщина сребенком, красивая жизнь не для меня. Но сначала надо заколоть чем-нибудь юбку,а то вон – уже сползает. Я открыла ящик тумбочки, он был весь заваленбижутерией. Бижутерия сейчас дорогая, но это все же не драгоценности.Драгоценности, я думаю, Валентина хранит в другом месте. Перебрав всю эту кучубарахла, я увидела брошку, круглую стекляшку, стилизованную в виде паучка.Зеленое стекло, глазки в виде черных бусинок, а проволочные лапки торчат вразные стороны. Дешевка, детская игрушка, такая могла бы заинтересовать моюАську, зачем Валентина ее хранит? Впрочем, не важно. Эта зараза не обеднеет,если я возьму грошовую брошку.

Использовав паучка вместо булавки, я кое-как заколола юбку,причесала волосы и тихонько выскользнула из комнаты. В коридоре никого не было,но из прихожей слышались голоса, Валентина спрашивала: «Куда она подевалась?».Я не могла сейчас встретиться с Валентиной, она бы все поняла по моему лицу,поэтому я толкнула одну из дверей, дверь поддалась, я шагнула внутрь – иоказалась в совершенно другом мире. Это был… девятнадцатый век? Иливосемнадцатый? Если девятнадцатый, то самое начало. Посередине комнаты стоялбольшой круглый стол на звериных лапах, в углу еще один маленький столик, явспомнила, как он называется, слово всплыло из неизвестных глубин – ломберный,и возле него – два чудесных резных кресла; по стенам были развешаны темныестаринные портреты, гравюры, миниатюры в овальных рамках, пейзажи с замками изелеными холмами, а на одной стене висела такая огромная картина, что ни вкакую современную квартиру она бы просто не влезла – метра три высотой – исовершенно чудесная – на ней были изображены античные руины, и водопад, и дикийвиноград, и все это было такое летнее, сонное, дремлющее…

– Добрый вечер! – раздался за моей спиной тихийдетский голосок.

Я обернулась, смущенная, будто меня застали за каким-то неприличнымзанятием, и увидела маленькую старушку, невероятно подходящую к этой комнате –сухонькая, элегантная, в темносинем бархатном платье с пышным воротником изжелтоватых кружев, с аккуратно уложенными седыми волосами, украшеннымичерепаховым гребнем; она сидела в глубоком покойном кресле и приветливоулыбалась.

– Вы, наверное, приятельница Валентины?

– Да, простите, я ошиблась дверью…

– Это очень мило с вашей стороны. Ко мне так редкокто-нибудь заходит!

– Какая у вас чудесная комната!