Это было в Одессе - Александр Владимирович Козачинский

Ознакомительный фрагментбагажом, заключавшим некоторые документы и значительное количество британской и американской валюты. Мистер Вельс ехал на Ближний Восток с большими полномочиями и снабженный некоторыми документами, которые, будучи опубликованными, могли бы произвести фурор, нечто вроде политического землетрясения. Но эти документы находились в опытных руках Вельса и ни редакции газет, ни миллионы рабочих Англии и Франции не знали, что находится в обыкновенном портфеле агента банков из Сити, человека обыкновенной деловой наружности, совершенно такого же, как и те два с половиной миллиона людей, которые ежедневно посещают Сити.

Глава 3

Три юпитера бросали сверкающий, неживой, как бы взятый напрокат с другой планеты свет: в ателье шла съемка с участием любимцев экрана – кинозвезд Ленского и Анны Ор. Режиссер Джутич в темных очках со встрепанными волосами, похожий на помесь германского ученого и индусского жреца, кричал хриплым голосом:

– Анна, изобразите страдание! Ленский, вы похожи скорее на маклера от Робина, а не на пожирателя сердец!..

Внезапно он схватился за голову и застонал:

– Это, по-вашему, княжеская гостиная?.. Они убьют меня, они меня…

Юпитеры погасли одновременно. Оператор, оставив ручку аппарата, сказал, почесывая переносицу:

– Накрутил двести. Больше не буду: пленки мало.

Джутич закричал ему остервенело:

– Я здесь режиссер и ответственен за пленку! К черту, требую дисциплины…

Немного тише он сказал:

– Начните сцену с начала. Юпитера, свет! Анна, первым планом, Ленский вправо, изобразите равнодушие. Начинаем!..

Хладнокровный оператор завертел ручку, юпитеры бросили снопы яркого света на Анну Ор, заученно поднявшую кверху глаза, и на Ленского, попытавшегося изобразить каменное равнодушие на густо загримированном лице.

Джутич внимательно следил за ними. Ручка аппарата вертелась, юпитеры потрескивали…

Трое статистов в костюмах «великосветских молодых людей» и взятых напрокат фраках, стоя за аппаратом, переговаривались вполголоса:

– Сегодня прибыл еще один английский крейсер. Видел?

– Видел. Что из этого толку? Я знаю, что…

Джутич заорал на них:

– К аппарату, черт бы вас побрал!

Вошедший мальчик сказал:

– Мадам Ор к телефону. Срочно!

Джутич огрызнулся:

– Пошел вон! Некогда…

Анна Ор сказала, не поворачивая головы и не меняя выражения лица обманутой женщины:

– Джутич, я пойду: может быть, дело. Прекратите съемку.

Оператор снова перестал вертеть. Джутич сказал, махнув рукой:

– Это драма? Это «Звезды огненные»? Если бы германские режиссеры это видели – они бы сошли с ума в короткий срок. Да! Идите к телефону, вас ждет любовник, черт бы меня побрал!..

Набрасывая на плечи на ходу свое котиковое манто, Анна Ор сказала быстро:

– Это не ваше дело. Приступите к следующей сцене…

Джутич проводил ее ненавидящим взглядом. Затем он снова надел очки и приказал:

– Следующую сцену: дочь садовника. Где дочь садовника, какого черта вы оделись швейцарской пейзанкой? Я от вас разрыв сердца получу! К аппарату, оператор, вертите. Все равно, не отвечаю за картину, это не фильма, а этнографический музей… К черту!..

Анна Ор взяла трубку телефона и сказала своим мягким, немного глухим контральто:

– Слушаю…

…

– Да…

…

– Я занята на съемке… Но я очень занята!

…

– Хорошо. Через час.

Она положила трубку и вернулась в ателье. Джутич сказал, стараясь быть ироническим:

– Вы свободны?

Бархатные черные глаза киноактрисы смерили его с ног до головы:

– На один час. Затем я уезжаю…

Рука Джутича безнадежно повисла в воздухе. Затем его хриплый голос отдал приказание:

– Дочь садовника, отойдите!.. Оператор – первый план: Ленский и Анна – равнодушный поцелуй, зайдите слева, я вам говорю, пленка даром не дается…

Через полчаса совершенно измученный и охрипший Джутич сказал:

– На завтра съемка четвертой части: прошу быть вовремя. Это касается всех. Иначе я вынужден буду вместо экранной звезды пригласить чистую светлую девушку с Дерибасовской. Понимаете?

Анна сказала Ленскому, смеясь заглушенным и дразнящим смехом:

– Джутич остервенел надолго: до конца съемки. Джутич, перестань, вечером в кружке будешь?

Джутич ничего не ответил, и она, быстро снова рассмеявшись, вышла.

Лицо Анны Ор, неправильное, смуглое лицо с яркими губами, внезапно стало серьезным, когда она уселась на извозчичью пролетку. Дав адрес, она откинулась и рассеянно стала глядеть по сторонам. Дважды она ответила на поклоны встречных и улыбнулась третьему… Извозчик подъехал к подъезду гостиницы «Европейская», где Анна Ор занимала номер в бельэтаже.

Швейцар сообщил, почтительно, понизив голос:

– Вас ждут…

Анна Ор сказала со своей обычной манерой, слегка кивнув головой:

– Хорошо.

Она быстро поднялась по лестнице и вошла в номер.

Сидевший на диване полковник Гаввард поднялся:

– Я жду вас десять минут…

– Я не могла раньше: съемка. Сегодня холодно…

Ее голос звучал иначе: это был голос нерешительности, сплавленной с боязнью…

Полковник Гаввард помог ей снять манто, аккуратно повесил его и сообщил:

– У меня срочное дело.

Он говорил по-русски свободно, только слишком твердо выговаривая некоторые слоги.

Анна Ор села в кресло и подняла на него глаза, немного покрасневшие от света юпитеров и грима:

– Я к вашим услугам…

Мистер Гаввард слегка наклонился к ней:

– Я должен вам сообщить, что сегодня ночью случилась крайне неприятная, крайне тяжелая история, о которой я и хочу рассказать вам…

– О, – сказала Анна Ор.

В ее голосе прозвучало беспокойство.

– Гостиница «Бристоль» находится на Пушкинской улице…

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---