Эпидемия D - Джереми Бейтс

Ознакомительный фрагментнет. Месячные пришли раньше, но у них хотя бы хватило такта подождать, пока она почти проснется».

Это их совершенно развеселило, и я снова улыбнулся. Над чем надо смеяться, я не понял, но показывать, что не уловил юмора, тоже не хотелось.

– Спорить буду, – сказал Крис, – ты даже не знаешь, что такое месячные.

– Знаю.

– И что это?

От ответа меня спас вошедший в туалет мистер Занардо. Нахмурившись, он спросил:

– Что такое тут делается?

В отличие от Сэра, Дебилардо, как некоторые из нас называли этого урода за его спиной, всегда ходил в деловых костюмах. Сейчас на нем был светло-коричневый с бежевыми заплатами на локтях. Узел красного галстука был затянут так туго, что на него вывалился дряблый подбородок. Он не был толстым. Скорее, я бы сказал… солидным. Пышная рыжеватая шевелюра и бородка делали его похожим на Теда Дибиаси, «Человека на миллион долларов».

– Ничего, – быстро сказал я и пошел к двери.

– Стой на месте, Бен, – велел он мне. – Крис, что у тебя за книга? Из библиотеки?

– Нет, – возразил Крис. – Моего брата.

– Дай сюда.

Он театральным жестом протянул руку. Это был фирменный номер учителей – протягивать руку, когда что-то хотят отобрать. Пикантную записку, книгу для взрослых, жеваную жвачку, да что угодно, не важно. Им просто нравилось отбирать вещи у детей.

– Но это же моего брата, – запротестовал Крис. – Он их собирает.

– Я сказал, дай сюда. Раз, два…

Крис неохотно сунул мягкую обложку в руку Дебилардо.

Дебилардо взглянул на обложку и сказал:

– Тебе не кажется, что для твоего возраста это рановато?

Крис пожал плечами.

– Родители разрешают мне читать все, что я хочу.

Кен ухмыльнулся.

– Даже «Плейбой»?

– Помолчи, Кен, – рассеянно сказал Дебилардо. Он оглядел заднюю обложку. Я ждал, что он найдет загнутые страницы с ругательствами. Но он лишь посмотрел на нас и сказал: – Парни, вы же знаете, что вам здесь нечего делать.

– В туалете? – спросил я, нахмурив лоб.

– Давай специально для тебя, Бен, построим фразу по-другому. Вам можно заходить сюда, чтобы использовать туалет по прямому назначению. Но вам нельзя здесь шататься и валять дурака. Во время перемены ты должен быть на улице.

– Мне нужно было поссать.

– Что-что?

– Надо было пописать, – поправился я. – А на этой перемене я наказан, так что выйти на улицу не могу.

– Вот как? – Он приподнял бровь. – Тогда вам дополнительное наказание в обеденный перерыв. Всем троим. В двенадцать ко мне в класс, и не заставляйте меня вас искать.

Глава 4. Наказание

Я вернулся за свою парту как раз перед звонком об окончании перемены. Когда в класс вошли остальные, я, опустив голову, дорисовывал хоккейного вратаря. Я был на взводе, и разговаривать ни с кем не хотелось. Сидеть в классе на перемене – это всего двадцать минут, пережить можно. А вот обеденный перерыв – это уже сорок пять минут, сиди и дохни от скуки. Это еще хуже, чем остаться в школе после уроков. После уроков учителям самим охота домой, поэтому подержат тебя минут десять, пока собирают свои вещички и приводят класс в порядок.

Я слышал, как Хомяк хвастался хет-триком – на перемене они гоняли в футбол теннисным мячиком. Не слышать его было невозможно. Он говорил в два раза громче всех остальных, особенно когда запыхался или был в запале, как тогда.

– Бен, чувак, ты такое пропустил, вот мы оттянулись! – почти закричал он на меня. – Глотать записки в классе – с этим надо завязывать.

– Отвали, – огрызнулся я. – Это все твоих рук дело.

– Не можешь терпеть жар, парнишка, – проваливай с кухни!

Тут надо кое-что сказать о Хомяке.

Его родители были хиппи, круглые сутки под кайфом, и никаких правил в доме не существовало – возможно, поэтому Хомяк и считал, что ему сойдет с рук что угодно и где угодно. Но важнее другое: выражались его родители исключительно штампами. То ли они слишком обкурились, чтобы выражаться как-то более оригинально, то ли видели в этом особый шик, трудно сказать. Но стоило зайти к Хомяку в гости, сразу услышишь: «Забей на это, крошка Чаки», или «Что, язык проглотил, приятель?», или «Только время нас рассудит, мой малыш», или «Обожаю тебя больше жизни, придурочек» – да-да, родители Хомяка так его и называли: «придурочек». И вот Хомяк примерно год назад перенял любовь родителей к штампам и теперь сыпал ими по поводу и без повода. Поначалу это меня здорово доставало, тем более что эти штампы он часто запускал не к месту, но сейчас я перестал обращать на это внимание – привык, Хомяк есть Хомяк.

Сэр хлопнул в ладоши, мол, пора за дело, и весь урок мы вычисляли длины сторон геометрических фигур. В геометрии я не силен. Не сказать что я не старался. Сэр задал нам шесть вопросов, и я пыхтел над ними как мог. Но цифры и углы – это не мое. В итоге я совсем пал духом и написал ответы как бог на душу положит. Сэр увидел, что я «закончил», и велел мне написать первый ответ на доске. Понятное дело, результат его не устроил. Кажется, он сказал, что я как в лужу чирикнул, хотя социальная сеть со схожим названием появилась только десятилетия спустя.

В начале двенадцатого весь класс дружной цепочкой направился в спортзал на урок физкультуры. Иногда там бывала скукотища, когда приходилось крутить обруч или лазить по канату. Но в тот день был футбол. Мы поделились на две команды – в мою команду меня выбрали третьим, – потом из кладовки достали четыре оранжевых конуса и обозначили ими ворота, только без сеток. Футбольного мяча поблизости не оказалось, и мы взяли один из красных скачущих мячей, которым лучше играть в вышибалы. Он больше и легче, чем футбольный, ног слушается хуже, но, если захочешь, запулить его можно хоть до луны. Гарри Бут не преминул этим воспользоваться. Стоило мячу попасть к нему – и он зафигачивал его до самой крыши (где на балках уже устроилось несколько мячей, включая отсутствовавший футбольный).

После его очередного кретинского удара мяч срикошетил от стены и отлетел мисс Форрестер прямо в лицо. Завизжал свисток, игра остановилась, и Сэр вывел мисс Форрестер с пылающими щеками и полными слез глазами из спортзала. Кто-то из девочек взялся было отчитывать Гарри, но он тоже за словом в карман не полез, мол, нечего было этой мисс Форрестер у штанги стоять. Пожалуй, он был прав. Спортзал большой, могла бы выбрать место

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---