Триста процентов - Кеннет Дун

деловые звонки уже давно прекратились. Понимаете, он вроде как… пропал. А начальство нам сказало неделю назад, что мы больше не принимаем звонки на имя мистера Ферсена, потому что он не продлил оплату.

– Как вы поняли, что он пропал?

– Аксель не пришел на свидание. Мы договорились встретиться в «Желтой двери», небольшом клубе на бульваре Венис недалеко от «маленькой Кореи». Мы выяснили, что оба предпочитаем такие места. Я не умею танцевать современные танцы, а Аксель говорил, что находит их идиотскими.

– Сколько лет Акселю?

– Не знаю точно. Около тридцати. Мне кажется, он выглядел старше своих лет. Нет, не внешне. Просто в нем была какая-то мудрость… и печаль. Словно он многое повидал.

– Он случайно не воевал в Корее?

– Не думаю. Аксель ни разу не упоминал о своей военной службе. Обычно о таком рассказывают, не так ли?

Я встречал разные точки зрения на этот вопрос, и обычно все было так, как говорила Синди – ребята, участвовавшие в боевых действиях, особенно в юном возрасте, продолжали после этого в течение многих лет с восторгом вспоминать то время, даже если на войне творились ужасные невообразимые вещи. Я и сам ловил себя иногда на том, что мысленно возвращался к службе на флоте в Тихом океане, до сих пор ее считая лучшим временем своей жизни, несмотря на постоянное недосыпание, бомбардировки, торпеды и риск погибнуть в любую минуту. Многие списывают этот эффект на адреналин и чувство армейского братства, усиленное отсутствием ответственности за свои поступки. Мол, выполняешь приказы и стараешься выжить – вот и весь секрет успеха. Как будто именно по этой причине многие ветераны потом не могут найти себе места в мирной жизни.

Я бы с этим категорически не согласен. Война – это молодость и надежда на лучшее. Старики не воюют. То есть никто не идет на фронт с пенсионным планом. Каждый говорит себе «вот наконец все это закончится, и тогда заживем по-настоящему». Именно поэтому многие потом всю жизнь бережно хранят восторженные воспоминания о своих военных приключениях, даже если надежды на лучшую жизнь потом никогда так и не сбылись.

– Я ждала Акселя в клубе в тот вечер полтора часа, но он так и не пришел. Наверное, я выглядела очень глупо. Потом я вернулась в квартиру и стала ждать, что он позвонит и как-то объяснит свое отсутствие. Но с тех пор он больше ни разу не позвонил. После этого в течение нескольких недель ему звонили раздраженные клиенты и оставляли сообщения, чтобы он с ними срочно связался, но Аксель ни разу не вышел на связь.

– Подождите. А вы сами пытались с ним связаться?

– Нет. Потому что не было никакой возможности. Я говорила вам, Аксель не жил в Лос-Анджелесе, он приезжал в город в командировки. Именно поэтому он и выбрал нашу службу. У него тут не было постоянного офиса, даже жилья. Он останавливался в отелях. Набирал клиентскую базу до открытия официального представительства. Акселю так было удобно: даже когда его не было в городе, он звонил каждый день и получал сообщения, которые ему оставляли потенциальные заказчики. Потом сам им перезванивал.

– Но вы же говорили, что как-то наладили с ним контакт, чтобы назначать свидания, поскольку не могли говорить из своей рабочей квартиры.

– Да, Аксель оставлял мне номер гостиницы, в которой жил. Или сам звонил мне в телефонную будку, когда мы точно оговаривали время. После того, как он пропал, я обзвонила все отели, где он обычно останавливался. Но его там не было.

– То есть у вас, у секретарш, не было никаких контактов мистера Ферсена? Только он сам звонил, чтобы прослушать свои сообщения?

– Совершенно верно. Не подумайте ничего такого, это обычная практика для нашей конторы. Так поступают многие, например, люди, которые что-то продают, но не хотят, чтобы у них дома непрерывно трезвонил телефон. Говорят, сейчас появляются такие новые устройства, что звонок можно просто записать на магнитофонную пленку. Но это никак не сказывается на нашем бизнесе. Хотя бы потому что многим по-прежнему удобнее говорить с живым человеком, а не с машиной. Нас специально учат, как вежливо и спокойно говорить, чтобы звонящий не растерялся и не забыл, что хотел сказать. К тому же мы создаем впечатление, будто человек имеет дело с настоящей секретаршей, а не просто с коммутаторной службой. Некоторые клиенты нам заранее оставляют некоторую информацию, чтобы мы могли ответить самостоятельно на дополнительные вопросы…

– Но не мистер Ферсен?

– Нет, – вздохнула Синди.

– Но ведь его контакты должны в любом случае храниться в вашей конторе? Когда он заключал договор, то должен был оставить адрес для выставления счетов. Название банка, с которого поступала оплата. Вы же не можете заключить договор с призраком?

– Вообще-то… можем. Оплата вносится вперед и некоторые предпочитают наличные. Как только договор истекает и не продляется, мы перестаем принимать звонки. Для многих это плохая репутация для бизнеса, так что они сами предпочитают следить за своевременной оплатой. Даже если Аксель и оставил какие-то контакты на экстренный случай, то они хранятся в главном офисе нашей фирмы, и я не могу придумать предлог, чтобы их запросить. Я и так от всех скрываю, что у нас с Акселем был роман, потому что это против правил. Даже от Эммы, той девушки, с которой я ходила вместе на наше первое свидание.

– Скажите, Синди, а ваш ухажер не дарил вам свою фотографию? Знаете ли, так принято у влюбленных.

– Мы ходили вместе в фотоателье и сфотографировались, – уныло сказала девушка. – Аксель заявил, что заберет снимки. Когда он не явился на свидание, а потом пропал, я сама сходила с это ателье. Владелец сказал, что мистер Ферсен забрал все отпечатки за три дня до нашего свидания, а заодно и выкупил негативы. Нет, у меня нет его фотографии, мистер Стин.

Глава 7

Я попытался осмыслить услышанное. Аксель Ферсен, будучи наездами в городе, познакомился с девушкой, вскружил ей голову, наобещал с три короба, а потом пропал, как утка в пруду, оставив только ровную гладь.

Ни телефона, ни адреса, ни фото. Вполне вероятно, что, развивая бизнес, парень заодно решил и поразвлечься. Потом бизнес провалился, и он уполз в свою дыру, где его наверняка ждала жена и несколько пухлощеких детишек. На брачную аферу это не было похоже. Мисс Чен была скромной работающей девушкой, лишившейся поддержки своей семьи, взять с нее было нечего. Но на всякий случай я спросил:

– Синди, а