Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

Катя – Екатерина Петровская, криминальный обозреватель Пресс-центра ГУВД Московской области, – процентов на восемьдесят была с ним согласна.

Они стояли на берегу Истринского водохранилища. И темно-зеленая водная гладь расстилалась перед ними до горизонта. В сером жемчужном свете ненастного, но теплого утра – часы показывали половину шестого – воздух над водой пропитался капельками тумана. Но эта взвесь, эта морось лишь добавляла картине колдовского очарования. Слева темнел лес, подступавший почти к самой воде, и столетние ели отражались в водной глади словно пирамиды – зелень хвои сливалась с зеленью воды, сгущала тени.

Там, откуда Гущин и Катя созерцали расстилавшийся перед ними пейзаж, берег был пологий и топкий, заросший кустами. Справа открывался вид на луга – изумрудные, с дымкой пара, курившегося над травой. За дальней рощей виднелись крыши каких-то строений.

Вдалеке по воде плыла маленькая белая яхта под белым парусом. И Катя этому немало изумлялась, потому что над Истринским водохранилищем царил полный штиль. Но яхта скользила по воде, словно призрак. И было так тихо, так покойно, что даже синие мигалки полицейских машин, оставленных на берегу подальше от топкого заболоченного берега, крутились, сияли беззвучно и походили просто на синие огни, волшебно мерцающие сквозь хвою.

Всю эту подмосковную истринскую идиллию нарушало лишь одно обстоятельство: эксперты из ЭКУ, облаченные в защитные костюмы и высокие резиновые сапоги, тихо чертыхаясь, кружили, словно в танце, возле мертвого тела, вытащенного ими с великим бережением из воды на берег и теперь буквально утопающего в грязи и тине.

Эксперты подсовывали под раздувшийся труп брезент, чтобы отволочь его в мало-мальски сухое место чуть выше по пологому склону. Но грязь держала свою добычу цепкой хваткой. Эксперты по щиколотку увязали в тине, все это месиво чавкало у них под ногами, и труп выскальзывал, пачкался и приобретал еще более жуткий и отталкивающий вид, хотя и в воде во время обнаружения выглядел страшно.

Полковник Гущин с силой хлопнул себя ладонью по глянцевой лысине – убил спикировавшего комара. В отличие от Кати он тоже оделся в защитный комбинезон из синей болоньи, позаимствованный у экспертов. И сейчас выглядел в нем нелепо, словно толстый карапуз.

Катя оделась тепло, однако в спешке забыла самое главное – резиновые сапоги. Впрочем, их у нее и не было. Но кроссовки для прибрежной топи явно не годились. И поэтому она лишь терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу, когда труп подтащат поближе, то есть повыше, уложат на траву, и можно будет к нему подойти, чтобы…

Нет, лучше этого не видеть. Катя достала из сумки бумажную салфетку и поднесла к губам и к носу.

Она себе все это как-то иначе представляла – честное слово! В тот момент, когда полковник Гущин сам лично ей позвонил по мобильному – а на дисплее как раз высветилось 4.15 (это в субботнее-то утро!) – и тоже явно спросонья хрипло прокаркал: просыпайся, одевайся. На Истре убийство. Ты мне там пригодишься.

И Катя сползла с постели, словно улитка, встала под горячий душ в ванной и нацепила на себя все теплое: джинсы, майку, толстое худи, стеганую жилеточку и плотную парку-ветровку с капюшоном. Как капуста – сорок одежек и все без застежек – зато не промокнешь под моросью дождливого утра. Она села в машину Гущина – он лично «подхватил» ее на Фрунзенской набережной, у ее дома, – угнездилась на заднем сиденье и снова впала в дрему. Такая рань, что вы хотите от меня…

И где они там ехали на эту Истру, по какой такой пустой автотрассе – по Новой Риге или еще где-то, куда поворачивали – все это ей было до лампочки.

А потом она увидела узкую новую дорогу, отличного качества, с подсветкой, проложенную сквозь хвойный бор, и дальше увидела забор, забор, забор, забор – сплошную стену, составленную из бетона и металлических прутьев, уводящую куда-то в неизведанную даль.

Тут совсем рассвело, и они подъехали к автоматическим воротам и низкому зданию с черепичной крышей. И Катя увидела еще много полицейских машин, а за воротами – охранников в униформе какого-то ЧОПа. После обстоятельных переговоров их впустили туда – на территорию. Караван полицейских машин, сияя мигалками, однако с выключенными сиренами, растянулся по дороге.

Катя спросила у Гущина:

– Федор Матвеевич, что это за место?

Гущин ответил:

– Это деревня Топь.

И тут Катя разом проснулась. Сон отлетел, словно по волшебству. Ибо кто в Подмосковье (а тем более в подмосковной полиции) не слыхал про деревню Топь, столь же знаменитую, как и деревня Грязь!

Однако, опять же, никаких деревень она по пути – а ехали весьма прилично – не увидела. Из строений узрела лишь одноэтажные, крытые черепицей здания – это оказались конюшни. В просторном загоне паслись лошади. Они провожали полицейские машины недоуменными взглядами.

Никаких людей в этот ранний час ни возле конюшен, ни на дороге. А потом они пересекли луга, и за лугами открылся вид на Истринское водохранилище.

У самого берега плавал вздувшийся труп. Его, как доложили Гущину сотрудники Истринского УВД, первыми прибывшие в Топь, обнаружила охрана, утром совершавшая объезд берега по воде на моторной лодке. Мощный винт лодки спровоцировал всплытие трупа со дна. И он, колтыхаясь и вращаясь, как юла, внезапно возник у самой кормы под испуганные возгласы охранников.

Те не бросили его, не растерялись, подцепили веслом и на тихом ходу, волоча за лодкой, отбуксировали к самому берегу. Однако вытаскивать на сушу сами не стали, позвонили в полицию.

И вот теперь над трупом деловито и хмуро склонялись эксперты в защитных костюмах.

Катя, еще когда издали, с берега, наблюдала за их работой, поняла, что труп – женский. Это было пока единственное, что можно определить – по одежде, мокрой, вымазанной грязью и тиной.

– Утопленница? – спросила она.

Гущин не ответил. Он хлопнул себя по щеке, убил очередного комара и, широко шагая, направился вниз по склону к экспертам.

– Она утонула, да? Несчастный случай? – вдогонку спросила Катя.

И тут же вспомнила: он же по телефону ей сказал – на Истре убийство.

Значит, он сразу понял, что труп криминальный.

Скользя подошвами кроссовок по мокрой траве, она спустилась вниз. В нос ударил запах тины и разложения.

На брезенте лежало распухшее тело женщины, к вздувшимся пальцам присосались пиявки. На лицо было страшно смотреть: белая кожа с синюшным оттенком, словно брюхо гнилой рыбы. Черты лица искажены дикой гримасой, рот приоткрыт, и между зубами….

Тут Катя не выдержала и на минуту отвернулась.

Не идиотничай! Соберись!

Она снова обернулась, но старалась глядеть лишь на туловище и ноги: розовая ветровка вся в черной грязи, такие же грязные джинсы. На