Рыцари и ангелы - Майя Яворская

Пока Самойлова ждала, когда из крана пойдет холодная, Кирилл перевел взгляд на приятеля. Очень хотелось заручиться поддержкой. Но тот, как обычно, меланхолично жевал хлеб и рассматривал, как паук, спустившийся на стол откуда-то с потолка, шустро карабкается назад по паутине. Понимания и сочувствия от такого человека ждать не приходилось.

– Ну и пожалуйста, можешь не есть, – пожала Кира плечами и протянула ему стакан.

– Да почему же? Я буду есть, только другое.

Брат встал и вышел из квартиры. Отсутствовал он минут пять. Самойлова ожидала, что он вернется из супермаркета с пакетом вафель и пряников. Но в руках у него оказались банки, подаренные колоритным папашей Петра Николаевича. Расставив их на столе, Кирилл открыл одну из них, достал руками маринованный огурец и начал смачно хрустеть. Сестра сделала вид, что ничего не замечает, хотя слюна уже потекла.

– Я все думаю про эту папку, – после длительной паузы начал Кузьмич. – Что в ней такого было, чтобы хотелось стырить? Адреса, явки, пароли агентурной сети МИ-6 или Моссада?

– Нет. Там просто клиентские договора за этот год, – дожевав, ответил Самойлов.

– Да кому это надо?

– У меня несколько версий. Самая правдоподобная – хотели уничтожить улики. Например, Скоба покупала у кого-то краденые вещи и не знала об этом. А потом догадалась и пригрозила, что пойдет с заявлением в полицию. Вот ее за это и грохнули, а папку выкрали.

– Фофа, версия на тройку с минусом.

– Лютая дичь, – согласно кивнул приятель, не отвлекаясь от паука, который уже почти добрался до люстры.

– Почему это?

– Да потому… – Самойлова грустно посмотрела на брата.

– Не надо на меня так смотреть? – запротестовал он.

– Почему?

– Потому что на меня такими глазами смотрела классная руководительница прежде чем сообщить, что я тупица.

– Видимо, такое случалось часто. С одного раза ты бы не запомнил.

– Так! Хватит уже! Чем моя версия плоха? – возмутился Кирилл.

– Всем! – Сестра начала устало объяснять: – Вот представь, приходит человек в салон и узнает, что вещь у него готовы купить, но нужны паспортные данные для заключения договора. Только малахольный идиот не догадается, что при таких условиях подпишет не договор, а путевку на зону.

– Хорошо. Раз ты такая умная, выдвигай свою версию.

– Пока не знаю. У тебя было время подумать, у меня нет.

– Адрес, – Кузьмич наконец-то оторвал глаза от потолка.

– Ммм… Учитывая, как Скоба не желала делиться информацией, допускаю… – задумчиво протянул Кирилл. – Вполне возможно, как говорил Бернард Шоу: «Кто шляпку спер, тот и тетку укокошил».

– Мне кажется, незаметно снять с полки папку мог любой сотрудник, кто был в то утро в кабинете. Все внимание было приковано к телу, никто не обращал внимания, кто как перемещался и что делал.

– Или врач, – подала голос Кира.

– Не, доктор не могла, – отрицательно покачал головой Кузьмич. – Кирилл же сказал, ей спрятать было некуда.

– Ладно, допустим. Какой вариант ты предлагаешь?

– Я думаю, папку украл этот человек, что подстроил сцену с собакой. Только он имел возможность не просто взять ее в руки, но и вынести. Скоба выходит из кабинета, чтобы посмотреть, откуда столько шума, а он в это время спокойно берет папку и засовывает к себе в сумку. Именно поэтому он так быстро и ушел, пока она не заметила.

– Тогда так. Она вернулась в кабинет и увидела, что папка пропала. Распереживалась, села в кресло и умерла от горя.

– Кира, ты не видела эту женщину, – покачал головой брат. – Она скорее убила бы кого-нибудь, чем сама умерла. Там не нервы, а стальные канаты. В естественную смерть мне как-то не верится.

– Хорошо. Предположим, папку подрезал посетитель. А убил кто-то другой. Только вот зачем? Я думаю, это сделала та сотрудница, что приходила увольняться. Больше некому. Все остальные отпадают по разным причинам. Или мы что-то упустили.

– Я разберусь, – заверил ее Кузьмич.

Кира не удержалась и выловила из банки последний огурец. Непонятно, какую приправу добавили к рассолу, то ли имбирь, то ли бадан с гвоздикой, но вкус был просто офигительный. Чуть пальцы себе не откусила. Она тут же ухватилась за следующую банку, пока братец ее не присвоил. Но голос Кузьмича вернул к реальности.

– Ангел, – кратко изрек он.

– Что ангел? – не поняла Кира.

– Нужны запасные версии, если мы ничего в виварии не найдем.

– Ааа… Ну наконец-то! Боги меня услышали! Я же говорила. Что мы в этот виварий уперлись? Просто потому, что Вельде там работал? Ангелу логично быть на кладбище или в церкви. Ангелам там самое место, – авторитетно заявила хозяйка, слизывая рассол с пальцев.

– Зюзя, приди в себя! – тормознул ее брат. – Сколько раз я тебя учил моделировать ситуацию. Давай сделаем это еще раз. Вельде прячет сокровища своей тетки на кладбище и пишет, что если с ним что-то случится, Ева должна забрать их сама из тайника. Ты можешь себе представить, как барышня гуляет по кладбищу с лопатой и раскапывает могилы? Это и сейчас выглядит дико, а в те времена и подавно.

– Склеп, – лаконично заметил Кузьмич.

– Да! – обрадовалась поддержке Кира. – Тайник может быть в склепе.

– Хорошо, допустим. Ну и где этот склеп? – поинтересовался Кирилл.

– Я тогда у вивария не стал развивать эту тему, но, на самом деле, тоже думал в этом направлении. И кое-что покопал в интернете. До тридцатых годов в Москве внутри города существовало тринадцать кладбищ. Десять из них есть до сих пор.

– Ты предлагаешь бегать по ним всем и искать склеп с ангелом?

– Нет. Нам и не надо этого делать. Потому что подходит только одно – Введенское.

– Почему?

– Потому что раньше оно сначала называлось Немецким, потом Иноверческим. На нем хоронили иностранцев, живших в Москве. А как мы помним, фамилия врача – Вельде. Так что предки его, скорее всего, лежали на этом кладбище, и оно поэтому ему хорошо знакомо.

– Так врача звали Всеволод Михайлович. Получается, никакой он не иностранец. Просто фамилия от предков осталась.

– Ты сходи туда сама и посмотри на надгробия. Сильно удивишься. Например, Мензбир Михаил Александрович или Демонси Александр Александрович. Кстати, Татьяна Ивановна Пельтцер тоже там похоронена. У всех русские имена и отчества, а вот фамилии – нет. Есть там, конечно, и могилы людей с иностранными именами. Вот ты знала, что салат Оливье называется по фамилии французского повара, который жил в России?

– Нет, – отрицательно покачала головой Кира. – Я всегда думала, что это как Цезарь или Вальдорф.

– Так вот, Люсьен Оливье, автор незабвенного салата, лежит на Введенском кладбище.

– Ты,