День зимнего солнцестояния - Унаи Гойкоэчеа

козырь, скрытый ресурс, который помог бы припугнуть любого члена культа, пожелавшего выйти из него в момент слабости. Эта информация гарантировала молчание всех адептов, лишала их воли. Невинных не было, все были повязаны грехом.

Дела пропавших девушек сразу же привлекли его внимание.

– Мне вернули старый должок, – по-кошачьи улыбнулся инженер. – Удачно совпало – бывший студент устроился в баскскую полицию. Он-то и достал мне копии несколько лет назад.

Лукас, который до этого терпеливо слушал его болтовню, вышел из комнаты, не дав Карлосу договорить. В этот момент его план изменил направление: теперь, если повезет, он сможет увеличить размах своей мести. Вернулся он со ржавой бритвой в руке. Выражение ужаса на лице профессора только укрепило его решимость.

– Кто сеет ветер, пожинает бурю, ублюдок, – сказал он, набрасываясь на мужчину.

18

– Стой! – прозвучал властный голос Мирен.

Асфальт вновь заливало ледяным дождем. Под покровом ночи тучи нависли над городом и начали опустошать накопленный арсенал осадков. За несколько часов Бильбао снова превратился в кантабрийскую Венецию.

Полицейские подразделения развернулись по всей столице Бискайи. Накануне вечером директор Лопатеги, субкомиссар Торрес и инспектор Креспо провели масштабную пресс-конференцию, на которой раскрыли общественности и СМИ личность того, за кем закрепилось прозвище «маньяк из Олабеаги» (а для Эрцайнцы – Н9). Изображения Лукаса Хауреги заполонили все экраны. Основные телеканалы изменили привычную сетку вещания, пуская в эфир спецрепортажи, в которых рассказывали о новостях расследования. Среди них была и официальная версия убийств на улице Эрсилья.

СМИ не скупились на мрачные детали и сенсационные подробности. Теперь кровь продавала новости.

Тревогу подняли, когда стало известно, что Лукас похитил Игнасио Гальего из дома. С каждым часом шансы найти его живым таяли. Агенты останавливали все въезжающие и выезжающие из города автомобили.

– Остановите машину и заглушите двигатель. – Мирен велела водителю припарковаться на обочине.

Им с Клаудио достался перекресток улиц Генерал Конча и Аламеда де Уркихо. Узнав о задании, они сразу поняли, что, несмотря на самый разгар рождественских праздников, их ждало много работы. Агенты также знали, что после ужина в кругу семьи начнутся вечеринки и танцы. В Бильбао кипела жизнь.

– Здравствуйте, агент, – поздоровался безбородый парень лет двадцати, опуская стекло.

– Здравствуйте, сеньор, – ответила девушки и опустила пистолет, убедившись, что юноша не подходит под предоставленное им описание. – Документы, пожалуйста.

– Мои или на машину? – уточнил тот.

– И те и те.

Данные совпали, и Мирен отпустила его, пожелав доброй ночи. Было всего шесть утра, но на улице было полно машин. Агент поправила козырек фуражки. Плащ весь промок, и вода уже просачивалась через швы.

На другой стороне перекрестка, на улице Генерал Конча, Клаудио тоже остановил машину и начал рутинную проверку. Мирен потянулась, пытаясь размяться, и снова заняла свое место посреди дороги, продолжая регулировать поток движения светящимся жезлом.

– Шеф, почему так важна пуля из дома Хауреги?

Альдай сидел за рулем патрульной машины, в которой они с Андером уже три часа объезжали районы Бильбао. После пресс-конференции, затянувшейся до полуночи, инспектор разделил группу на две части. Они с Микелем отправились в одну сторону, Арреги и Гардеасабаль – в другую.

– Она важна, потому что обнажает непростительную ошибку следствия.

– Но зачем ее скрывать? – удивился Альдай. – Это бессмысленно. У нас было достаточно пуль, чтобы идентифицировать орудие убийства. К тому же мы задержали убийцу и получили признание. Может, это простая небрежность?

– Нет, – категорично отрезал Андер. – Пулю скрыли не просто так.

– Но с какой целью?

– В тот день Лукас был морально раздавлен. У его ног лежал мертвый отец. Мальчик был оглушен и напуган, бормотал что-то невнятное. Он был в кататоническом состоянии. Страх сковал его настолько, что тот мог потерять рассудок и поверить, что это он убил отца и Андреса Молинеро. Но, Альдай, – Андер говорил, продолжая внимательно смотреть на проносящиеся мимо улицы и людей, – кто еще был в доме на момент совершения убийств, кроме жертв?

– Только близнецы, Лукас и Александр, – ответил тот.

– Им обоим сделали тест на остатки пороха?

Юноша нахмурился, пытаясь вспомнить отчет Игнасио Гальего.

– Нет, – наконец ответил он. – Только Лукасу.

– Вот она, та самая грубая ошибка. Произошло убийство, так что следовало рассмотреть все варианты. Даже самые невероятные.

– Но Лукас сознался в преступлении, – настаивал Альдай.

– В жизни не все черное и белое, Альдай. Представь себе картину: Александр убивает отца и Андреса Молинеро. Через несколько секунд появляется Лукас, который при виде этой сцены впадает в шок. Александр пользуется моментом, вкладывает оружие в руку брата и, придерживая ее, поднимает пистолет и стреляет в стену. Затем он отходит, а Лукас остается стоять с дымящимся револьвером в руке. Отрешенность от реальности, возможно, заставляет поверить, что он и есть убийца. Просто потому, что, когда к нему наконец вернулось самообладание, он увидел у себя в руках оружие.

Альдай переводил удивленный взгляд с дороги на начальника и обратно. Тем временем Андер продолжал:

– Затем приходит Астрид и по неизвестным нам причинам принимает сторону Александра. Более того, она идет дальше и помещает пулю в барабан револьвера: показывает, что знает, кто на самом деле убил мужа, и ей все равно. Она хочет обвинить Лукаса. Поэтому вешает картину повыше, чтобы скрыть пулевое отверстие, и разрабатывает план по спасению любимого сына.

– История напоминает фильм ужасов, Андер.

– А тебе не кажется, что последние три недели мы в нем живем? – спросил инспектор. – Суд над Лукасом был фарсом. Его отправили в психбольницу, и никто даже пальцем не пошевелил, чтобы этого не допустить.

– Звучит как теория заговора. Доказать будет очень сложно?

– Для этого нам нужен Игнасио Гальего. У него есть ответы, которые помогут нам лучше понять дело. Его надо найти!

Андер ударил ладонью по бардачку.

– Внимание всем подразделениям! – Вызов по рации мгновенно привлек внимание обоих полицейских. – Красный код в переулке за центральным почтовым отделением на Аламеда де Уркихо.

Альдай резко развернул машину посреди Гран Вии – место происшествия было в противоположном направлении. Он включил сирену, которая тут же завыла в такт бешеному миганию красных и синих огней патрульной машины.

– Давай, жми!

– Держитесь крепче, шеф.

Микель вдавил педаль газа в пол.

Они припарковали машину на улице Бертендона, напротив богато украшенного фасада театра Кампос Элисеос. Фантазия архитектора поражала: пусть и на мгновение, но Андер не смог удержаться от восхищения широкой подковообразной аркой, украшенной природными мотивами.

Арреги и Гардеасабаль уже ждали их.

– Туда.

Педро указал на вход в узкий – шириной в три метра – переулок, который отделял