Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада

правда. Судя по тому, что я видел, женщин в деревне Каисигэ, похоже, можно было разделить на две группы. Там были женщины с яркими лицами, которые запросто могли бы поехать в Токио и стать звездами телевидения, и были простушки, типичные крестьянки. Не было никакой середины. И хотя женщин первого типа нигде не бывает много, в Каисигэ их доля была чрезвычайно высока.

– В этой деревне есть секрет. Женский секрет. Но вы человек наивный, поэтому вряд ли когда-нибудь его разгадаете.

Когда мне об этом сказала старшеклассница, я ей поверил. Это, конечно, правда. Я не понимаю таких вещей. И чем я занимался больше сорока лет?

– Наверное, так и есть. Я далеко не все понимаю. Не понимаю и кто преступник, и как совершено убийство, и как идет расследование, и вообще не понимаю всех окружающих это дело проблем…

Говоря это, я вдруг заметил странный камень под ногами, по которому стекала дождевая вода. С заостренными выступами тут и там, весь черный, местами поросший не то мхом, не то травой. Шел сильный дождь, и здесь, за завесой листьев в темноте, было трудно разглядеть его форму.

Я раздвинул листья руками.

– Я скажу вам одну вещь. У этой деревни давно плохая карма. Но она касается только женщин.

В тот момент, когда Сатоми произносила эти слова, я увидел перед собой нечто странное. Это были грязные черные кожаные ботинки. Они висели рядом друг с другом. Несмотря на темноту, я их хорошо разглядел.

Выше них были темно-серые брюки, тоже очень грязные. По обе стороны были руки в грязных до черноты рабочих перчатках. Одет человек был в серую рабочую одежду. Сатоми все еще что-то говорила за моей спиной, но я совершенно не слышал, что именно.

Я перевел взгляд выше и тут увидел что-то ужасное. В воздухе висела необычно длинная шея, похожая на толстую виниловую трубку. А еще выше я увидел не лицо, а что-то большое и черное.

Что это было? На мгновение я подумал, что это осиное гнездо или что-то в этом роде. Там был какой-то черный комок, непропорционально большой, а лица не было.

Тут я услышал крик Сатоми. Я вдруг увидел над собой ее лицо. Осмотревшись, я понял что сижу на влажной земле.

– В чем дело? – спросила Сатоми.

Я упал на спину и приземлился на собственный зад. Некоторое время я не понимал, что со мной произошло.

– Вон там, – сказал я, указывая на свисающие листья.

Сатоми оставила меня там и пошла посмотреть. Я хотел остановить девочку, но не смог издать ни звука.

Сатоми раздвинула листья. Как я и ожидал, раздался громкий крик. Она, не поворачиваясь ко мне, выскочила под дождь. Я мгновенно сообразил, что там, на склоне, ей может грозить опасность, и побежал следом.

Она прыжками спускалась по склону. Я несколько раз поскальзывался и падал. Дождь сильно бил в лицо, и я наконец пришел в себя.

– Сатоми, подожди, это опасно! – наконец смог крикнуть я.

В конце концов я догнал ее внизу, на тропе шириной около метра. Дождь был в самом разгаре. Мы быстро промокли. Но возвращаться теперь было некуда. Лучше уж мокнуть под дождем, чем снова попасть в то ужасное место.

Сатоми тряслась и плакала. Я схватил ее за руку, и она прижалась к моей груди. И стала говорить что-то невразумительное.

– Я хочу уехать в Токио.

– Что?

Почему она вдруг заговорила об этом сейчас? Да и сквозь шум дождя я ее плохо расслышал.

– Моей семье пришел конец. Мои мама и папа куда-нибудь уедут. Я тогда останусь одна. Я хочу поехать в Токио. Я сделаю все что угодно. Буду работать в ночном клубе.

Я не мог удержаться от смеха. Это нонсенс.

– О чем ты говоришь? Ты же собираешься в университет.

– Нет, не хочу в Хиросиму. Там нет хороших бутиков.

– Да в чем дело? Тогда выбери университет в Токио.

– Я не смогу поступить. Папа против.

– Ты же говоришь, что он куда-то уедет?

– Но он все равно возражает. Я не поступлю.

Она волновалась. Я был в растерянности и не знал, что делать. Но постепенно Сатоми, кажется, успокоилась.

– Ой, я сказала какую-то ерунду.

– Тогда давай быстрее вернемся в автобус. Нужно рассказать всем, что только что произошло.

– Ага, – сказала Сатоми и уже спокойно пошла вперед.

Мы вдвоем медленно шли под проливным дождем. Я уже привык к нему. Раз уж мы полностью промокли, не было никакой разницы – бежать или идти спокойно.

– Человек, которого мы только что видели, – это господин Томэганэ? – спросила Сатоми.

Голос ее дрожал от холода.

– Возможно, – сказал я.

Но я не мог понять, что было с его головой. Это заставило меня предположить, что, может, это вообще не Томэганэ.

Мы искали дорогу к автобусу. Было еще не так поздно, но совершенно стемнело, как будто солнце уже зашло.

– Господин Исиока!

– Что?

– Если от моего дома ничего не останется, я хочу поехать в Токио.

– Так.

– Вы позаботитесь там обо мне?

– Да, хорошо.

Когда я сказал это, Сатоми, видимо, почувствовав облегчение, пошла бодрым шагом. И, к моему удивлению, громко засмеялась.

– Как забавно идти под дождем! – сказала она.

Я поразился, какой сверхъестественной силой обладало для нее слово «Токио».

В конце концов мы нашли дорогу к автобусу. Оказалось, мы просто пропустили нужный поворот и зашли слишком далеко. Когда мы сориентировались и пошли другим маршрутом, то обнаружили стоящий посреди горной дороги знакомый микроавтобус, тихо мокнущий под дождем.

Увидев нас, Танака выскочил с водительского сиденья со складным зонтиком в руках. Он раскрыл зонтик и повел нас к машине. В машине Фукуи одолжил мне банное полотенце. Но я отдал его Сатоми. Все сидели в машине и терпеливо ждали нас. Мне от этого было очень неудобно, но мы же все-таки не зря свернули не туда. Я сообщил им, что мы обнаружили висящее тело.

В машине на мгновение возник переполох.

– Томэганэ? – спросил меня Фукуи.

Я ответил, что, скорее всего, да, но я не совсем уверен.

– На нем серая рабочая одежда и рабочие перчатки. Еще черные кожаные ботинки. Единственное, что мне показалось странным, – голова, которая похожа на огромный черный комок. Я не мог понять, что это такое. Лица совсем не увидел. А еще у него почему-то такая длинная шея!

Когда я сказал это, лица у всех, кроме полицейских, исказились.

– Так оно и есть, – сказал Фукуи.

– Ну вот все и кончилось, – отреагировал Судзуки.

– Томэганэ, должно быть, покончил жизнь самоубийством после