Современный российский детектив-2. Компиляция. Книги 1-23 - Андрей Владимирович Поповский

– Кароль, спрячьтесь в пещере! – выкрикнул шеф. – Вера, иди с ними.

Он навис над Даниелем, качаясь и припадая руками к коленям, как человек, пробежавший долгий марафон. Вера посмотрела на стоящую столбом Кароль, не зная, правильно ли будет оставить Эмиля. Чем она может ему помочь? А Даниель, точно неубиваемый зомби, поднялся в который раз и уже стоял на четвереньках, сплевывая кровь. За ними в нескольких десятках метров, на более-менее плоской площадке вертолетчик выбрал место для посадки. Плотно прибитая к земле трава шла волнами, казалось, вертолет садится в пустыне или на зыбучих песках.

В этот момент Даниель прорычал какое-то ругательство и сбил Эмиля с ног, оба покатились кубарем.

– Идите в пещеру! – успел крикнуть Эмиль.

Кароль упрямо стояла на месте, лишь оттолкнула от себя ребенка, нервным жестом указав ему на вход в тоннель. Маленький Шарль отбежал, плача и кусая сжатый кулачок. Наверное, ее отказ подчиняться, надрывный плач ребенка, прорывающийся сквозь гул пропеллеров, заставил Эмиля потерять бдительность. Он стал совершать ошибку за ошибкой и оказался погребенным под Даниелем. Тот обрушил на него шквал ударов, потом сжал одной рукой горло, другой – прижал руку с пистолетом к земле. Эмиль ударил его локтем в подбородок, но Даниель выцарапал из его руки оружие, вскочил и прицелился, но не выстрелил, а кинулся в сторону Кароль.

Вера с ужасом смотрела на недвижимое тело Эмиля, распростертое в траве. Почему он лежит? Вертолет сел. Ветер шевелил одежду шефа, а сам он не двигался. Зоя спрыгнула с подножки и понеслась к брату.

Даниель обхватил рукой бросившуюся к нему Кароль. Они замерли, обнявшись, стоя над обрывом, точно в финальной сцене какого-то блокбастера. Ветер трепал волосы и одежду, гул пропеллеров заглушал их голоса. Даниель развернул Кароль к себе, прижал ее голову к груди, продолжая обнимать одной рукой. Вторая, сжимавшая «Глок», безвольно висела вдоль их тел.

– Нет, пожалуйста, не делай этого! – Вера бросилась к нему, в один миг догадавшись о его намерении.

Даниель поднял пистолет, приложил к виску Кароль и выстрелил. Он в упор смотрел на Веру, когда нажимал на спусковой крючок, словно бросая ей вызов. Кароль дернулась в его объятиях. И оба полетели с обрыва.

Вера упала на колени, протягивая руку, точно девочка с картины Бэнкси, что тянулась к улетающему воздушному шарику.

Эпилог

Музей Орсе не знал такого количества народу, даже когда открылись двери самой ожидаемой выставки года – «Мане – Дега».

Зоя и Вера пробирались сквозь толпу, чтобы увидеть виновницу столпотворения. Под полукруглым, похожим на ангарный, нефом с тонким кружевом лепнины бывшего здания вокзала из сплошного стекла и металла стояло немыслимое количество бронзовых, мраморных, в дереве и стали скульптур. Роден, Жюль Кавелье (его уснувшая «Пенелопа» просто очаровательна), Эрнест Барриа и Фальгьер. Над входом, на стеклянной стене, обращенной к Сене, повисли огромные вокзальные часы. Все кругом было стимпанковским, дерзким и изящным. Вдоль центральной залы шли боковые галереи, где выставляли импрессионистов. Но вовсе не они привлекли такое количество народу – не Мане с Дега, не декоративно-прикладное искусство, не зал с представителями барбизонской школы.

Сегодня утром некий незнакомец, одетый охранником, каким-то образом пронес в музей картину и повесил ее в центральном зале, где экспонировались скульптуры, неподалеку от «Четырех частей света» Жана-Батиста Карпо[116].

На камерах было видно, как он вошел, приклеил раму на двойной скотч и вышел с толпой людей, покидающих музей.

Сначала никто ничего не заметил. Потом прибежал сотрудник музея и в отчаянии вскинул руки к голове. После привели директоров.

Напротив четырех обнаженных женских скульптур, представляющих Европу, Азию, Африку и Америку и поддерживающих огромный шар над головами, было не протолкнуться – на мраморной перегородке между залами висела «Девочка с воздушным шариком», она же «Любовь в мусорной корзине». Золоченая рама была наполовину пуста, картина выползла из нее и размножилась на несколько ровных полос.

Мгновенно новость облетела музей. Люди сбегались посмотреть на уничтоженную картину Бэнкси. Директора быстро смекнули: если позволить произведению искусства остаться, это может обернуться приятной прибылью и хорошей рекламой.

Тотчас вокруг картины установили барьеры и поставили охранников.

Зоя взяла Веру за руку и с уверенностью гида повела сквозь толпу к красному канату, которым обнесли картину.

– Как же так! – проронила Вера, хлопая ресницами. – Он ее сжег прямо у нас на глазах.

– В этом и есть смысл искусства нашей эпохи. Оно возникает из ниоткуда, исчезает в никуда и даже возрождается из пепла.

У Веры защемило сердце и навернулись на глаза слезы при воспоминании о том, как они с Даниелем говорили о живописи под светом фонарей в Люксембургском саду. Прошло уже две недели, а она не могла поверить, что его нет в живых, она больше никогда не услышит его голос, он никогда не сядет за рояль…

– Ты хочешь сказать, он таких сто штук сделать мог? – Она отвернулась, чтобы утереть лицо.

– Конечно! – пожала плечами Зоя, деликатно делая вид, что не замечает слез в голосе Веры. – Ведь понятие уникальности в наш век потеряно.

– Или Сильвия Боннар отдала ему подделку, – буркнула Вера.

Зоя достала телефон и стала снимать видео. На экран ее айфона попали люди, картина и сама Вера, утирающая нос.

– Отправлю Эмилю. Сегодня его наконец переводят из реанимации в палату, пусть порадуется, к чему привел его взлом аккаунта Бэнкси.

Вера в недоумении уставилась на нее.

– Он все-таки его взломал?

– Да, а потом отправил сообщение с предложением погостить в Париже.

– То есть это не Сильвия готовила сюрприз… Даниелю?

– Она уже год вела переписку с неуловимым художником, и так и эдак заманивая к себе, обещала вернуть картину. Но Бэнкси – это кот, который гуляет сам по себе.

– Но ведь он послушал Эмиля…

Зоя не ответила, лишь усмехнулась, зашла в «Сообщения» и отправила видео.

– Зачем он это сделал? – не унималась Вера.

– Чтобы узнать, кто такой Бэнкси. Из любопытства. Это же Эмиль!

Юлия Лист

Ты умрешь в Зазеркалье

Пролог

Две тени – обтянутая черным тонкая и юркая фигура убийцы и Эмиль, на голову выше, – сцепились на мраморном полу у стены и исчезли из поля зрения одного монитора, на котором транслировалась картинка с камер видеонаблюдения, сразу же возникнув на другом.

Все дружно перевели взгляды на экран, где отображался многоугольный зал. Под