Между добром и злом. 4 том - Кирико Кири

Вскоре начались пригороды, где расположились дома с личными участками. Здесь многие аристократы отдыхали после городской суеты на выходных и летом, но сейчас, осенью, когда похолодало, они пустовали. Какие-то больше, какие-то меньше, какие-то совсем крохотные.

Если верить Дайлин, где-то здесь у неё был свой небольшой домик. Не поместье — то располагалось за городом, а именно домик. Как она говорила, совсем маленький, как деревенский, но свой и в пригородах столицы.

И среди всех этих поместий, больших и не очень они и остановились, прямо напротив совсем скромного дома.

— Приехали, — произнёс Урден и вышел из экипажа, махнув извозчику, чтобы тот дожидался их.

— Что это?

— Идём.

— Не говорите, что вы меня пришли сватать, мистер Урден, — холодно произнёс Кондрат.

— Сватать? Извольте, мистер Брилль, мы не будем заниматься этой ерундой, — фыркнул тот. — Скажете тоже…

Он подошёл к воротам, после чего взял за верёвку и дёрнул за неё. Где-то вдалеке раздался звон колокола. Эдакий дверной звонок, и, надо сказать, достаточно изобретательный. Интересно, где трос проходит, чтобы его случайно никто не цеплял.

Вскоре из поместья вышла одна единственная служанка, полная старушка, двигающаяся, как пингвин, вразвалку. Пусть она и спешила, даже пыталась бежать, но вряд ли по скорости превышала обычный прогулочный шаг. Подойдя к калитке, она слегка поклонилась.

— Дом Жьёзен, господа. Я могу быть вам полезна?

— Мы к мадам Жьёзен, она должна была быть предупреждена о нашем везите.

— Ах, да, господин Урден и господин Брилль, проходите, проходите… — закивала та, открыв им калитку, после чего провела их к дому.

На фоне остальных дом действительно был скромный. Двухэтажный, без какой-либо лепнины или дорогих изысков. Внутри стены не украшали дорогие картины в позолоченных рамках, и не было избытка дорогой мебели, которой никто никогда не пользуется. Всё скромно настолько, насколько может быть. Дом напомнил Кондрату тот, где они побывали, выслеживая группу фанатиков со свинофермы в Эдельвейсе. Плюс-минус размерами такой же, может чуточку больше.

— Прошу вас, за мной, — женщина проводила Кондрата и Урдена в зал для гостей на первом. — Ожидайте, скоро мадам Жьёзен выйдет.

Мадам… значит они даже не бароны, а баронеты, по факту, почти последняя ступень, ниже просто безродные аристократы, у которых нет титула. И его привели сюда…

Нет, об этом Кондрат даже думать не хотел. И так в печёнках сидит вся эта чушь. Ему бы сейчас обратно в офис, к делу того маньяка, которого они уже почти загнали в угол. Оставленный нож на месте преступления позволил определить примерный район, где тот был куплен. А оставленные отпечатки поставят окончательную точку в деле. Ещё чуть-чуть осталось, ещё немного… и его отрывают в такой момент!

Кондрат не злился, нет, но был серьёзно раздражён. Такое дело, а он пришёл к какой-то мадам…

И в этот момент вышла та самая мадам Жьёзен.

Для Кондрата этот мир не был родным, и потому лёгкий языковой барьер всё равно присутствовал. Кондрат его не сильно замечал, как-то на автоматизме переводя его на свой лад, и то слово однозначно обозначало «мадам». И при слове «мадам» него вырисовывался образ именно что мадам, женщины, достаточно зрелой и взрослой. Но в зал вышла… девушка. А по его меркам и вовсе девочка, которая ему в дочери годилась.

На вид она была слишком молода. Подозрительно молода. Юное и милое создание, одетая в простое, нарядное и лёгкое платье голубого цвета. Девушка явно сконфужена их присутствием и даже слегка взволнована. Возможно, именно поэтому, как моральная поддержка, рядом с ней стояла уже повидавшая жизнь служанка.

Урден встал и поклонился, и Кондрат последовал его примеру. Неглубоко, но достаточно, чтобы показать уважение голубой крови. Девушка, едва заметно краснея, сделала неглубокий реверанс, книксен, если Кондрат правильно помнил.

— Мадам Жьёзен, — произнёс глубоким и спокойным голосом Урден. — Мы разговаривали с вами по поводу сегодняшнего дня.

— Д-да, я помню, — тихо ответила она.

— Что ж, позвольте вам представить. Это мистер Брилль. Мистер Брилль, это мадам Жьёзен, ваша невеста.

И повисло молчание.

Просто гробовое молчание, которое нарушали только тихое пощёлкивание башенных часов у дальней стенки.

Кондрат смотрел и… не мог собраться с мыслями.

— Прошу прощения? — наконец хриплым голосом выдавил он.

— У вас какие-то вопросы, мистер Брилль? — посмотрел на него Урден.

— Да… у меня… вопросы… — протянул он. — Мы… можем поговорить?..

— Одну секунду, мадам Жьёзен, — извинился Урден.

Они отошли в коридор, где их было бы неслышно, после чего Кондрат жёстко, даже слегка зло произнёс:

— Вы же сказали, что не сватать меня сюда привезли.

— Прошло время для сватовства, мистер Брилль. Всё уже решено, — стальным голосом ответил Урден. — У вас было полно времени, и вы его упустили. Мы сюда приехали, чтобы у вас была невеста. Чтобы, когда люди, влиятельные люди, решили с вами познакомиться, вы выглядели, как не какой-то легкомысленный гуляка без серьёзных отношений или того хуже содомит, а сложившийся, надёжный человек!

— Она мне в дочери годится!

— Ничего страшного, многие берут в жёны помоложе в наше время. Уж не вам жаловаться, — отмахнулся тот.

— А ей вообще можно⁈ Сколько этой мадам Жьёзен⁈

— Она взрослая девушка, — ответил Урден раздражённо, не ответив прямо. — Поэтому возьмите себя в руки и делайте что положено. Это приказ, а не предложение.

Это был не ответ, это был совсем не ответ. Девушка была юной, особенно для Кондрата, которому, извините, пять десятков стукнуло в то время, как она явно не перевалила через второй.

— Я найду другую себе, даю слово, — произнёс Кондрат.

— Было у вас время найти другую. Мистер Манхауз уже обо всём позаботился.

— Он ведь аристократка, это запрещено!

— Не запрещено, а нежелательно. И назвать их аристократами можно с трудом, учитывая их положение. Поэтому будьте мужчиной, выйдете в зал и сделайте то, что необходимо.

— Что, я стесняюсь спросить?

— Обзаведитесь женой, которую для вас нашёл уже сам мистер Манхауз. Нам не нужны лишние вопросы из-за вас.

— Их не будет…

— Уже есть. Кое-кто сверху, кто курирует нашу деятельность, не может взять в толк, почему такой человек и без женщины. Всё, хватит! Вы доставили нам достаточно головной боли по этому вопросу. Вас прикрывали как могли, поэтому будьте добры…

Будьте добры…

Кондрат чувствовал себя каким-то педофилом