Для крутых закон не писан - Андрей Бадин

Чтобы не разбудить детей, Николай прошел на кухню, закрыл дверь, нажал кнопку и тихо ответил:

— Да.

— Это вы? — услышал он голос Марины.

— Кто — я? — Николай не поверил своим ушам.

— Капитан контрразведки Николай Бугров?

— Откуда вы знаете, кто я?

— Нам надо срочно встретиться, потому что по телефону говорить опасно.

— Зачем?

— Я вам кое-что сообщу, — тихо произнесла Марина.

— Что вы мне можете сообщить? — настороженно спросил он.

— Вы будете мне всю жизнь благодарны.

— Что вам надо? — повторил капитан.

— Не бойтесь меня, я ваш друг.

— С каких это пор?

— С того времени, как вы мне жизнь спасли, как я увидела репортаж по телевизору и еще после некоторых событий. Он сволочь и гад, и у нас с ним все кончено. — Марина шмыгнула носом и замолчала.

— Я занят, — ответил Николай.

— Можете не приезжать, но от этого разговора будет зависеть ваша жизнь. Я буду ждать вас через час на том месте, где вы меня тогда высадили из машины. — Она повесила трубку и оставила Николая в глубочайшем недоумении.

«Что она хочет мне сообщить? — задумался он. — Или она выполняет приказ мужа и заманивает меня в засаду? Хотя утром мы с ним встречаемся и я отдаю ему диск Ральфа. Зачем же торопить события? Может, она собирается отомстить мне, хотя с какой стати, ведь я ей жизнь спас». — Бугров сидел и раздумывал, ехать ему или нет.

Было половина двенадцатого ночи, а встреча назначена на полпервого. Ему понадобилось бы пятьдесят минут, чтобы добраться до того места на Кропоткинской улице, где они тогда расстались, и это при условии, что он отправится немедленно.

— Ладно, дети спят, — решил Николай, — прокачусь на мотоцикле с ветерком.

Он быстро оделся, прошел в гостиную, где на широком диване спали дети, и по очереди поцеловал Настю и Павлика. Они даже не проснулись, а только замурлыкали во сне.

Капитан надел бронежилет, взял автомат, обоймы к нему, рацию, сотовый телефон, документы, тысячу долларов, надел куртку и вышел на улицу. Он поймал полуночное такси и быстро доехал до автостоянки в центре Зеленограда.

Ему понадобилось несколько минут, чтобы дойти до своего прицепа, снять с него мотоцикл, сесть на него, завести мотор, надеть шлем и выехать на улицу.

Капитан дал полный газ и понесся по пустым темным проспектам красивого зеленого городка. Он поглядывал на электронные часы на приборной доске мотоцикла и все время увеличивал скорость. Боялся опоздать к назначенному сроку, потому что дорога в центр Москвы была не близкая. Благо машин в этот поздний час мало.

Николай въехал в ночную столицу и направился в центр города. Автомобилей на улицах было значительно больше, чем в Зеленограде, но Бугрова это не смущало. Он лихо обгонял одну машину за другой и даже на светофоры внимания не обращал.

В центре Москвы был много гуляющих. Кто-то возвращались из казино или ресторанов, кто-то из театров и от гостей, а кто-то просто гулял в эту теплую августовскую ночь. Небо было безоблачным и бездонным, на нем светили далекие звезды и создавали притягательную магическую атмосферу.

Но Николая Бугрова небо и звезды в эту ночь волновали меньше всего. Он хотел приехать на место встречи как можно раньше, чтобы осмотреть его и попытаться заметить возможную засаду.

Наконец он остановился напротив храма Христа Спасителя, заглушил мотор, вручную закатил мотоцикл в глухой темный скверик и осмотрелся. Площадь перед храмом и сам он были прекрасно освещены прожекторами, и золотое убранство куполов переливалось в их лучах. Перед собором прогуливались многочисленные иностранные туристы, чинно прохаживались милиционеры и царила атмосфера праздника.

Оставлять в кустах мотоцикл было нельзя — его могли украсть, и поэтому Бугров, не заводя мотора, вручную покатил его к небольшой площадке в глубине сквера, туда, где должна была ждать Марина Тарасова.

Как только он ушел с площади, то сразу оказался в глухом, темном и вонючем московском закоулке. Здесь было темно, хоть глаз выколи, и как-то неуютно. Вокруг, в зелени тополей, громоздились кособокие, обветшалые двух— и трехэтажные дома старинной Москвы, и создавали они плачевную картину.

Капитан еще немного прошел вперед, пока не оказался напротив небольшой площадки, где он день назад высадил Марину с сыном. Спрятал «Ямаху» за кустами, а сам встал за толстенным стволом тополя. Он осмотрел окрестные подворотни, кусты и подъезды, пытаясь увидеть во тьме хоть намек на засаду. Но подозрительных типов рядом не оказалось и вообще было на редкость тихо и мирно.

Вдруг Бугров услышал разносящийся по всей округе стук женских каблуков. Он оглянулся на звук и увидел в темноте быстро идущую Марину Тарасову. Она была одна, очень спешила, видимо, нервничала и поэтому постоянно оглядывалась. Она была одета в темно-красное, короткое, обтягивающее ее красивое тело платье и такие же красные туфли на шпильках. В руках сжимала небольшую дамскую сумочку, а на шее у нее, на тоненькой веревочке, болтался маленький мобильный телефон. Такой маленький, что капитан сначала принял его за брелок или за кулон. Но это был сотовый, потому что он изредка мигал ярко-синим светодиодом, и его было прекрасно видно в темноте сквера.

«Ничего себе замаскировалась, — подумал Бугров, — ее видать за версту».

Тарасова подошла к той самой небольшой площадке посреди сквера, где они некогда расстались с Николаем, остановилась и стала озираться по сторонам, всматриваться в пугающую зелень кустов. Бугров стоял за деревом в двадцати метрах от нее, наблюдал за ней и ждал, что она предпримет дальше. А Марина ждала его и не догадывалась, что он следил за ней.

Николай видел, как она взволнована, не находит себе места и от волнения прохаживается из стороны в сторону. Женщина немного дрожала то ли от нервного возбуждения, то ли от опустившейся на город ночной прохлады, ежилась, прижимала к груди руки и двигала плечами.

Короткое красное платье Марины подчеркивало ее сексуальность, великолепие ее соблазнительного тела. Николай наблюдал за женщиной, за ее красотой и отмечал ее необычайную грациозность и сексапильность. Но мысли его сейчас были совсем о другом.

Бугров следил за возбужденной Мариной, за улицей, за сквером, за потушенными окнами соседних домов, но ничего опасного в них не замечал. На тихой улочке ни машин не было, ни припаркованных микроавтобусов, где могли быть размещены боевики. Только несколько бродячих собак в поисках пищи слонялись возле местной помойки да за кустами изредка проезжали редкие машины. Один раз проехал патруль муниципальной милиции, и вновь воцарилась тишина.

Тарасова повесила сумочку на плечо, скрестила руки на груди, вышла на освещенный участок соседней улочки и стала прохаживаться там. Видимо, темный сквер ее напугал, и она решила выйти на свет.