Сеть Петровского. Часть 1 - Евгений Сергеевич Калачев

— Мы предлагаем шесть с половиной миллионов наличностью здесь и сейчас, — продолжал Петровский, — больше просто не получится, поэтому предложения лучше я не сделаю. Подумай хорошо, Марат. Сделает ли кто-нибудь лучшее предложение? Ты можешь получить деньги моментально, а можешь ждать дальше. И неизвестно, чего ты сможешь дождаться, — он испытующе смотрел в глаза.

Некоторое время Марат молчал, глядя то на деньги, которые они намеренно оставили на его обозрении, то на Славика с Петровским. Затем глубоко вдохнул.

— Дар убеждения у тебя есть, Костя. Обидно терять два миллиона, но… — он махнул рукой, — действительно, я никогда не продам это чертово кафе. Парни, а можно я тоже спрошу напрямую, но вы пообещаете, что это не отменит сделку? — он хитро прищурился.

— Валяй, — кивнул Петровский, — обещаю…

— Если ты видишь и знаешь, что это место — умирающий капитал? — вкрадчиво начал Марат, — зачем он тебе?

— А я попробую его реанимировать, — уклончиво ответил Петровский, усмехнувшись уголками рта, — кто знает, вдруг получится…

***

— Вот, Димас, — Удалов протянул Фролову кипу бумаг, — нагружать сильно не буду, проведешь десять заявлений на материальную помощь по сметам и можешь идти…

Стас с удовольствием развалился в своем уютном кресле заместителя председателя, которое он тогда занял при помощи Петровского.

— А с остальными что? — Фролов приподнял брови, разглядывая заявления от малоимущих студентов, — их же прилично больше! — он посмотрел на Удалова. Тот презрительно фыркнул.

— Я должен водить тебя за нос или сказать напрямую, как своему?

— Давай лучше напрямую! — Фролов несколько раз уверенно кивнул.

— Напрямую, хорошо, — Удалов перебрал несколько бумажек, — ты ведь не думаешь, что этих лимитчиков спасут несколько жалких тысяч рублей, правда? — он скривился, — да их уже вообще ничто не спасет!

— Что?! — Фролов вытаращил глаза, — Стас, мы что, реально положим деньги для малоимущих себе в карман? Тебе не кажется, что это уже за рамками?

— За рамками? — Удалов вновь поморщился, — брось, и это говорит мне человек из «Сети Петровского»! Диман, я думал, ты взрослый и умеешь жить в реальном мире! — он наклонился к Фролову, — неужели, тебе до сих пор есть дело до этих… непонятно кого! — нашел он нужные слова, — разве ты не научился разграничивать своих и чужих? Разве не это пропагандирует Костя Петровский? — Удалов хитро прищурился.

— Я знаю, кто свои и кто чужие, — ответил Фролов, — но отнимать деньги у тех, у кого и так их нет — это скотство. Костян бы так не поступил… — он уверенно посмотрел Удалову в глаза.

— Давай так! — начал тот, постепенно свирепея, — Костян будет решать, как поступать, в своей организации, где он главный, а я, как человек, состоящий в ней, буду подчиняться! А здесь, в профкоме, я стою на верхней ступени, поэтому и распоряжаюсь тоже я, резонно? — он в упор посмотрел на Фролова, — и ты, раз хочешь иметь здесь долю, принимай устоявшиеся правила…

— Устоявшиеся, — негромко повторил Фролов, — то есть, такое происходит не впервые…

— Дим, а ты думал, все кристально и честно? — осведомился Удалов, — когда вы поднимаете таксу, наживаясь на студентах, вы не думаете о том, что они — малоимущие, что вы можете забирать последнее! Так в чем разница?

— В том, что здесь мы напрямую их грабим, — буркнул Фролов, потупившись.

— Давай не будем разбрасываться эпитетами! — предложил Удалов, — Димок, нравится тебе или нет, но мы все давно обговорили! Я принимаю ваши правила, вы мои! Ты уж точно с этим согласился, было такое? Мой тебе совет: не забивай себе голову лишними деталями и лишними людьми, до которых тебе не должно быть дела. Волноваться ты должен в первую очередь за себя. За свой успех и комфорт. Тебе комфортно у нас учиться, Диман? — зрачки Удалова недобро сузились. Фролов посмотрел на него, ясно поняв намек.

— Не жалуюсь.

— Конечно, не жалуешься! — продолжал наседать Стас, — потому что тебе помогают! И дальше будут помогать, и доучишься ты безо всяких проблем, не так, как это было на юрфаке! — он с нескрываемым удовольствием добавил двусмысленности, — так давай не будем портить отношения, согласен со мной?

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. А затем Фролов рывком взял предложенные бумаги и принялся за дело.

***

Макаров закрыл холодильник, куда только что положил приличный кусок соленой рыбы.

— Мам, я собираться на третью пару! — сообщил он, войдя в гостиную, — в холодильнике рыба и колбаса. Кофе заканчивается, я сегодня еще куплю!

— Да, хорошо, — мама улыбнулась. Изменения были видны совершенно четко. Она громче и увереннее говорила, быстрее передвигалась и вообще чувствовала себя хорошо. Макаров отлично запомнил слова врачей: главное — не волновать, тогда все будет отлично. Деньги теперь тоже были. Он презирал самого себя за то, что пошел против собственных принципов, старался брать как можно меньше, все тратил на мать и комфорт в доме, но продолжал чувствовать, что все это давит непосильным грузом…

— Я постараюсь как можно раньше вернуться, — сообщил Макаров, надевая ветровку.

— Теперь-то можешь не переживать так! — мама рассмеялась, — Сережа, честное слово, я чувствую себя превосходно! Даже надоело дома сидеть. Может, все-таки разрешишь старухе устроиться на работу?

— Мам, ну какая ты у меня старуха! — Макаров подошел и обнял мать, — и ни на какую работу я тебя не выпущу. Нет никакого смысла, это все. Станет скучно, лучше займись чем-нибудь для души! — он тоже улыбнулся.

— Кстати, как дела у твоего друга в фирме? — спросила мама, — у Кости. Что-то он к нам совсем не заходит, такой хороший молодой человек… — огорченно заметила она.

— У Кости в фирме… — Сергей старательно отвел взгляд, — у Кости в фирме все нормально, дела идут. Работы много, никак нет времени зайти, — сказал он, сглотнув подступивший к горлу ком.

— Ты уж не подводи его, он — хороший друг! — заметила мама, — и привет ему передавай!

— Да уж, — произнес Макаров сквозь зубы, — замечательный. Обязательно передам, мам. Ну, все, я побегу!

***

Дверь в служебное помещение открылось, на пороге появился худощавый, коротко стриженый мужчина в джемпере. Петровский и Славик сидели за столом. Логинов копался в бумагах, Петровский развалился в кресле управляющего и поигрывал зажигалкой.

— А вы… — начал вошедший удивленным голосом.

— Да-да, все в порядке, мы новые совладельцы, вас должны были предупредить! — Петровский поднялся с кресла и протянул руку, — я — Константин, мой друг — Вячеслав. А вы, я полагаю, Андрей? Позволите обращаться без отчества? Если сразу перейдем на «ты», будет совсем здорово! — он внимательно посмотрел на собеседника, который был минимум в два раза старше.

— Ну… ну да, — пробормотал Андрей, — можно и на «ты», раз такое дело…

Он был неуверенным в