Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

— Я принесу письмо через час, Ваше Святейшество.

— Не нужно торопиться, Станислав. Дело серьезное. Принеси его вечером. И продумай каждое слово.

— Сделаю, как подобает, Ваше Святейшество.

Папа римский Иоанн Павел II глянул на небо, затянувшееся легкой дымкой серых облаков и потому напоминавшее выцветший на солнце холст. Окрестность как-то разом потемнела. На Ватикан опускался вечер. Со стороны моря потянуло легким холодком.

— Тучи набежали, — показал понтифик взглядом на все более хмурившееся небо, — опасаюсь, что скоро начнется дождь. Пойдем обратно, Станислав. — Прошагав сотню метров, понтифик вдруг неожиданно остановился и сказал: — Знаешь что, я лучше сам напишу это письмо. И отправлю его обычной почтой.

Глава 8

Необыкновенный случай

Негромко постучавшись, в кабинет главы государства вошел первый заместитель главы Администрации Президента.

— Что у тебя? — спросил президент.

— Вам пришло письмо из Ватикана.

Взяв письмо, отмеченное многими печатями, президент с удивлением повертел его в руках. Обычно вся корреспонденция, включая частную переписку, проходит через приемную Администрации Президента — крупный орган государственной власти, состоящий из руководителя, заместителей, помощников, советников, полномочных представителей, а также разного рода самостоятельных управлений и департаментов, где работают сотни людей. Ни одно письмо не минует их внимания и строжайшего анализа. Лишь некоторые из этих писем попадают на стол президента, чаще всего они превращаются в сжатую выписку, в которую иногда включаются наиболее содержательные цитаты. Сейчас был тот самый редчайший случай, когда нераспечатанное письмо попало прямиком в руки Президента.

— Письмо пришло по почте? — удивленно спросил президент.

— Да. Самой обыкновенной.

— Но почему не дипломатической?

Заместитель главы Администрации президента неопределенно пожал плечами:

— Трудно понять… Возможно, что в Ватикане посчитали, что оно не столь значимо.

Это действительно было очень странно: важное письмо не было отправлено дипломатической почтой, что придало бы ему статус неприкосновенности, то есть его не стали бы досматривать, вскрывать, задерживать. Если же таможня вдруг проявит упорство и потребует вскрыть письмо или бандероль, то распечатать его может только консул. А дальше уже его право — показывать содержимое таможенникам или отказать им. В случае отказа почта отправляется обратно отправителю.

Взяв письмо, президент покрутил его в руках, прочитал обратный адрес, вытащил из конверта лист бумаги с водяными знаками, задержал взгляд на печати Святого Престола, на подписи Иоанна Павла II, потом посмотрел на заместителя главы Администрации и дал ему знак:

— Можете идти.

Оставшись один, президент принялся читать:

«Уважаемый господин Президент!

Вспоминаю наш продолжительный телефонный разговор по поводу возвращения Казанской Иконы Божьей Матери в лоно Русской Православной церкви. Выражаю большое сожалению, что я не могу продолжить наш разговор в Росши (но, видно, на то Божья воля) и обсудить с Вами детали передачи Чудотворной иконы.

Невозможность моего приезда в Россию Русская православная церковь видит в том, что еще ни один понтифик не ступал на русскую землю, а потому это неписаное правило не может быть нарушено. Но мое желание осталось прежним, я бы хотел лично передать Казанскую икону Божьей Матери в Россию, откуда, я уверен, она принесет всему христианскому миру куда больше пользы, нежели, если она останется в Ватикане.

Ввиду невозможности для меня посетить Россию я предлагаю Вам следующий план. Я направлюсь с официальным визитом в Монголию, где также имеются католические храмы и паства, и куда меня давно приглашают руководители страны и церкви. Во время этого перелета мой самолет сделает кратковременную посадку в казанском аэропорту. А чтобы не ступать на русскую землю ввиду того, что я не получил от Вас официального приглашения, я, не пересекая границы Росши, передам Казанскую икону Божьей Матери иерархам Русской православной церкви прямо в салоне самолета.

Если Вы сочтете мое предложение приемлемым, я бы попросил Вас, чтобы мне организовали встречу в салоне самолета с моим другом Рустамом Мусиным, с которым мне посчастливилось познакомиться в июле 1944 года. Буду рад обнять его и обмолвиться с ним хотя бы парой слов.

Господин Президент, если Вы согласны с моим предложением, нам остается только обговорить сроки моей поездки в Монголию.

С братской любовью во Христе и наилучшими пожеланиями римский понтифик Иоанн Павел II».

Прочитав письмо, президент отложил его в сторону. Весьма оригинальный выход из создавшегося положения. В этом случае можно предоставить возможность понтифику осуществить его давнюю мечту, — посетить Россию и передать Чудотворную Казанскую икону, а у иерархов Русской православной церкви не будет причин для обиды.

Вызвав к себе заместителя главы Администрации, президент распорядился:

— Возьмите это письмо, проработайте его самым тщательным образом на возможность реализации предложенного варианта… И самое главное… Ответьте понтифику, что мы не исключаем того, что его самолет может сделать кратковременную остановку в Казани в самое ближайшее время.

— Мне связаться с патриархом?

— Не нужно, — после некоторого размышления ответил Президент. — Я сам переговорю с ним при встрече.

Глава 9

Главное — передать икону

Машина медленно подрулила к шлагбауму, отделяющему Святой Престол от всего остального мира, перед которым несли вахту два рослых швейцарских гвардейца в средневековых сине-белых одеждах. Старший из них, высокий и гибкий, как тростник, попросил у водителя документы. Некоторое время он пристально изучал сопроводительные письма и, убедившись в их соответствии принятым правилам, подал знак к подъему шлагбаума. Длинная узкая преграда поползла вверх, открывая дорогу на территорию Ватикана.

Машина, плавно тронувшись с места, направилась в сторону Папской канцелярии Святого Престола. Письмо на Ватиканский холм было доставлено дипломатическим курьером, мужчиной средних лет в черном костюме и легком кашемировом пальто (как раз по погоде), прибывшим в специализированной машине.

В просторной приемной депеша была зарегистрирована дежурным священником, а еще через десять минут она оказалось на столе государственного секретаря Святого Престола кардинала Анджело Содано в качестве приоритетного сообщения. Конфиденциальность была соблюдена в полной мере.

Ожидание не затянулось — ответ от президента России пришел через три дня после отправки сообщения.

Уже девять лет Анджело Содано служил государственным секретарем и считался одним из лучших за последнее столетие. Через его руки прошло несчетное количество депеш и посланий: от лидеров государств, глав дипломатических миссий, настоятелей монастырей и просто рядовых верующих. Но письма из России всегда были редкими, а потому он помнил чуть ли не каждое из них. Их большая часть была от Русской православной церкви, а от лидеров страны было всего лишь два: первое пришло от генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева и вот сейчас доставили от президента России.

В какой-то момент Анджело Содано поймал себя на том, что ему хочется узнать содержание письма. Кардинал даже принялся рассматривать конверт на свет, как если бы пытался разобрать строчки. Но