Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

доказательства я найду. Или ты полагаешь, Бланк будет молчать? Сто против одного, что Бланк твой агент, именно ты, узнав о моем интересе к Сабурину, приказал агенту порвать связь с депутатом. Горничную застрелил Клас, начальника охраны убрал полковник Авдеев, а вот заигравшегося со мной коллегу ликвидировал ты лично. Среди недоумков, которыми нашпиговали резиденцию, наверняка найдется прямой свидетель, который тебя видел и даст показания.

С доказательствами дело обстояло совсем не так отлично, как утверждал сыщик. Гэбиста требовалось психологически сломать, вынудить признаться, рассказать в прокуратуре правду.

— Агентурист ты неплохой — Бланк человек незаурядный, представляю, как ты с ним намучился. Если отбросить мораль, то история придумана превосходно. — Гуров замолчал, давая возможность Гранину высказаться, но тот упорно молчал. — Как свалить правительство и президента? — Сыщик развел руками. — Убить спикера парламента и свалить вину на исполнительную власть? Недостаточно. А вот серия убийств, пусть и бессмысленных, но будоражащих общество, предупреждающих, что вот-вот прозвучит главный выстрел… И власть бессильна остановить беспредел… Это уже не власть. И президент не президент! Но ты не успел, последний выстрел не прозвучал. Тебе прекрасно известно — кто не успел, тот опоздал. Что скажешь?

— Я хочу видеть доказательства, — тихо произнес гэбист, чувствовалось, что он держится из последних сил.

— Ты отлично понимаешь, что спикер парламента теперь предоставит мне карт-бланш. Я с прокуратурой размотаю клубок до последнего кончика, спряду такую пряжу, что десять лет строгого режима тебе покажутся подарком судьбы. Станислав, — Гуров повернулся к Крячко, — мы сумеем проследить, чтобы у данного индивидуума режим оказался действительно строгим?

— Обижаете, господин полковник, — оскорбленно ответил Крячко, даже потупив взгляд.

— Хватит, лежачего не бьют, — вмешался генерал Орлов, вздохнул: — Эх ты, Ваня! Я всякое повидал, но чтобы достойный человек…

— Брось, Петр Николаевич! — перебил Гранин. — Ты сам достойный динозавр, тебя в музей поместить надо. Тебе нравятся нынешние правители? Кому ты служишь? Только не говори мне про народ и Отчизну! Твои хозяева за жирный кусок перервали друг другу глотки, воруют по-черному. Ничего нового не скажу, но каждому россиянину необходимы стабилизация и порядок. Вооруженный переворот невозможен! Сильного президента нет и не предвидится. Значит, нужно, чтобы избрали марионетку, за спиной которой встали бы деньги партии, спецслужбы и трезвые головы. Главное, чтобы это были люди богатые, не нуждающиеся в дачах, машинах и детском питании. Вы думаете, меня замели и победили? Я лишь льдинка на вершине айсберга. Теоретический экскурс — в реальной действительности я никого не убивал, ни в чем не виноват, и вы, генерал, творите произвол.

— Ваня, жизнь покажет и все расставит по своим местам. — Орлов снова вздохнул, помассировал нос. — Доставьте гражданина в прокуратуру, желательно обойтись без наручников.

— Извините, господин генерал, каждый решает свои проблемы. — Крячко достал наручники.

Из приемной раздались голоса, дверь распахнулась, и в кабинет вошел заместитель министра. Орлов встал, Гуров слез с подоконника.

— Приветствую! — фальшиво воскликнул генерал-лейтенант. — Орлы-сыщики держат совет. Петр Николаевич, и вы, полковник, — он кивнул Гранину, — пойдете со мной, министр ждет.

Гэбист рванулся, в дверях столкнулся с двумя молодыми парнями в пятнистых комбинезонах, с автоматами на плече. Орлов бросил быстрый взгляд на Гурова и сказал:

— Товарищ заместитель министра…

— Идем, идем, у министра все объяснишь. Надеюсь, не возражаешь, если мои парни обождут здесь, — перебил заместитель и подтолкнул Орлова к дверям.

Двери закрылись, пятнистые парни встали по бокам, походили на киношных эсэсовцев — выставленные подбородки, бессмысленный взгляд, тяжелые ладони на висящих на груди автоматах.

Гуров занял кресло Орлова, снял телефонную трубку, но она мертво молчала.

— Господин полковник, — усмехнулся Крячко, — что-то интересное вы рассказывали об Одессе и Херсоне.

— Не разговаривать! — охранник ухитрился отдать команду, почти не разжимая губ.

— Пошел бы ты к… матери! — Крячко двинулся на ствол автомата. — Сейчас железку отыму и набью морду!

— Оставь, Станислав, — устало произнес Гуров. — Кто же воюет с оловянными солдатиками? — Он опустил руку в карман, достал сигареты, огладил «беретту». — Обесточить парней дело нехитрое, только идти нам некуда.

— Сынки, вы присядьте, мы вас не тронем, — сказал Светлов грустно, подошел к столу, вытащил из пачки сигарету. — Дай-ка засмолю, лет тридцать не курил.

Глаза охранников ожили, в них появился страх. Сильные, прекрасно тренированные парни неожиданно поняли, что уже немолодые штатские абсолютно не боятся, а стрелять, даже в потолок, в стенах министерства, конечно, нельзя.

— Сынок, ты не дрейфь, сказал — не тронем, значит, не тронем. — Светлов прикурил и закашлялся. — Лева, жизнь — штука страшно интересная. Утром жена ругалась, что я на пенсию никак не соберусь. Я и пообедать не успел — вопрос решился положительно.

— Василий Иванович, у тебя, знаю, дачка, а сколько соток? — спросил Крячко, занимая место Гурова у подоконника.

— Десять, — ответил Светлов, жадно затягиваясь, — я цветы буду выращивать, у нас и сейчас есть, но только для души, теперь развернемся со старухой, начнем торговать. — Он раздавил сигарету, глянул на Гурова и сказал: — Господин полковник, ты свой аппарат выключи, перегорит к чертовой матери, а тебе еще жить и жить.

— Ты прав, комендант, — Гуров потер лицо. — Темно, выключатель нащупать не могу.

Вскоре вернулся Орлов, охранники облегченно вздохнули и ушли. Гуров хозяйское место не освободил, кивнул на кресло для гостей:

— Присядь, Петр Николаевич, передохни.

— Весна на исходе, лето наваливается, — Орлов плюхнулся в кресло, вытянул коротковатые ноги. — Не люблю жару. Лева, ты отпуск где проведешь?

— К родителям в деревню под Херсон подамся, — безучастно ответил Гуров.

Крячко хохотнул, Светлов его поддержал, Гуров запоздало понял, как смешно упоминание о Херсоне, и присоединился к приятелям. Оперативники смеялись, Орлов смотрел недоуменно и ничего не понимал.

— Что вы, ненормальные, ржете? — возмутился генерал. — Преступника у нас из рук забрали, от дела отстранили, а вы заливаетесь!

— Петр Николаевич, дорогой наш начальник и друг! — Гуров вышел из-за стола, предложил Орлову занять свое законное место. — Встречаются ситуации, когда — или плакать, или смеяться. Плакать мы, к великому сожалению, разучились, так что извини. — И развел руками.

Полковнику Гурову, подполковникам Крячко и Светлову объявили благодарность, предложили работу по делу прекратить, вернуться к исполнению своих непосредственных обязанностей. Капитана Вакурова, павшего от бандитской пули, похоронили скромно, ведь оперативник не Белый дом защищал.

Генералом Орловым неожиданно заинтересовались врачи, уложили в госпиталь на обследование. Он из отдельной палаты немедленно сбежал, заявив, что уволится сам, а койка нужна больным и раненым.

Два дня пресса и телевидение оповещали россиян о ликвидации сотрудниками службы безопасности при содействии сотрудников МВД особо опасной группы террористов. Два террориста, некто Бланк и Клас, инородцы, были убиты в завязавшейся