Антология советского детектива-48 - Николай Иванович Леонов

Здесь что-то строили, точнее, собирали из уже готовых блоков. На Гурова никто не обратил внимания, и он присел на какой-то ящик. Молодой человек, высокий, худой, с быстрыми точными движениями, отдавал команды трем рабочим, которые выполняли указания сноровисто, порой перебрасывались шутками.

Гуров хотя и был настоящим профессионалом и сразу понял, что сооружается кабинет, не мог предположить, что оборудуется он для будущего начальника службы безопасности.

— Витя, а где монтируем пулемет? — спросил один из рабочих. — Генерал не может жить без пулемета.

— Брось трепаться, — Витя почесал свою молодую лохматую голову. — Не хочется мне делать стол для совещаний, даже выдвижной. Пришли к нему люди, надо поговорить… допустим, пятеро…

Гуров не узнал, как решил проблему дизайнер, — дверь приоткрылась, заглянул охранник и радостно закричал:

— Нашел! — И наставил на Гурова пистолет.

— Я сдаюсь! — Гуров поднял руки и вышел из кабинета.

Чувствовал он себя отвратительно, так как суматоху и фарс ему удалось спровоцировать и ничего смешного в происходящем не было. А ему с этими людьми работать, и человек так устроен — пусть трижды виноват, но выглядеть дураком не желает, а коли случилось, винит весь белый свет, только не себя.

— Ладно, ребята, извините, ведите меня к шефу, — сказал тихо Гуров, выйдя в коридор. — В отношении долларов я неудачно пошутил.

Гурова ткнули пистолетом под ребра, провели мимо испуганной секретарши, втолкнули в кабинет генерального директора. Юдин разговаривал по телефону, увидев группу вошедших, пистолеты, прикрыл трубку ладонью, сказал:

— Спасибо, ребята, и оставьте нас одних. По вторникам этот человек не опасен.

— Сегодня среда, шеф…

— Тем более. — Юдин махнул рукой: — Идите.

Гуров устроился в кресле и закурил. Юдин закончил разговор по телефону, спросил:

— Пытался прорваться?

— Угу, — Гуров кивнул. — Пустой номер, тебя охраняют профессионалы.

И хотя Гуров старался говорить абсолютно серьезно, Юдин почувствовал подвох и быстренько сменил тему:

— Когда сможешь приступить к работе?

— Недельки через две.

— Отлично. В штат я тебя зачисляю с сегодняшнего дня, соответственно и деньги начинают капать.

— Хозяин — барин, — Гуров пожал плечами: ему был неприятен разговор о деньгах.

Юдин это почувствовал, вышел из-за стола, взял Гурова под руку.

— Пойдем, покажу твой кабинет. Может, ты захочешь внести коррективы.

Когда они вошли в знакомую Гурову комнату, рабочие уже сложили огромный стол, состоявший из трех частей шестигранника, обращенный центральной плоскостью к дверям.

— Наш дизайнер, Виктор Хохлов, талантливый парнишка, видите, Лев Иванович, какую он для вас «Бастилию» соорудил? Надо понимать, что вы будете находиться внутри крепости и держать круговую оборону.

Гуров понял, что в присутствии сотрудников предлагается обращаться на «вы», улыбнулся и ответил:

— Интересно, изящно, современно, только если оборона, необходима амбразура.

— Ребята, представляю вам Льва Ивановича Гурова. С сегодняшнего дня он начальник службы безопасности, хозяин этого кабинета, всего офиса и ваших душ.

Рабочие вспомнили, как шутили в присутствии незнакомца, смутились. Повисла неловкая пауза. Юдин глянул на Гурова, на своих сотрудников, покачал головой и усмехнулся:

— Вы успели познакомиться?

— Уважаемый Борис Андреевич, я впервые вижу молодых людей, — Гуров подмигнул Вите. — Просто мы мешаем людям работать. Все прекрасно, Виктор, действуйте, я сумею приспособиться.

Как и обещал, Гуров приступил к работе. Когда на огромном столе расставили всю аппаратуру: телевизор, компьютер, телефон, факс, на левом крыле — кофеварку и поднос с посудой, то оказалось, что Витя все рассчитал правильно. За «Бастилией» — кресло хозяина, перед ней — пять кресел для гостей. Гурову было удобно, одно мешало — он привык во время серьезного разговора стоять или расхаживать, чувствовать себя свободным. В новом кабинете это получалось плохо, точнее, совсем не получалось. Тогда Гуров на время бесед облюбовал себе место у задвинутого в угол холодильника, где можно было даже сделать два шага в сторону и вернуться. В общем, чисто физически он к новому месту приспособился, со всем остальным дела обстояли значительно хуже.

В розыске он знал свои обязанности, и ему не надо было ни у кого спрашивать, чем следует заниматься, он сам определял, что следует делать немедленно, что можно отложить. В первый же день он пришел к Юдину и спросил:

— С чего мы начнем, шеф?

И сразу возникла неловкость. В прежние времена Гуров был лидером и определял характер отношений. Он потому и назвал Юдина шефом, чтобы тот понял — полковник Гуров не страдает комплексом неполноценности: раньше распоряжался, а теперь готов выполнять указания, это нормально.

— Садись или шатайся по кабинету, как ты это делаешь обычно. Каждый из нас шеф в своей области. Ты, Лев Иванович, начальник службы безопасности, следовательно, круг твоих обязанностей — безопасность. Так как ты все равно вытрясешь из меня душу, сразу расколюсь. Уже несколько месяцев я чувствую утечку информации, которая наносит фирме серьезный ущерб. — Юдин открыл лежавший перед ним блокнот, написал четыре фамилии, вырвал лист, передал Гурову. — Люди, которые имеют доступ к информации. В каждом из них я уверен, как в себе.

Гуров сложил листок, убрал в карман, перегнулся через стол и вырвал из блокнота чистый лист.

— Ты это дело, — Гуров пальцем провел вдоль стен и потолка, — проверял? Хорошо, я займусь, перепроверю. Ты говоришь, что уверен в себе. А это точно? Насколько мне известно, ты не женат, девочки меняются, всякое может быть.

— Глупости! — Юдин рассердился. — Я никогда нигде не говорю о работе.

— Никогда не говори «никогда»! Кажется, есть такой боевик. Оставим. Что еще? Господа рэкетиры?

— Пока бог миловал. Да ты и сам убедился, у меня надежная охрана.

— Убедился. — Гуров даже не улыбнулся, хотя хуже охраны он даже и представить себе не мог. — Кстати, кому она подчиняется?

— Разумеется, тебе.

— Прекрасно. Значит, не рэкетиры. Что тебя беспокоит?

Юдин молчал, морщился, вздыхал, хотел что-то сказать, не сказал.

— Угрозы? Какие-то недоразумения? Необъяснимые увольнения? — спросил Гуров. — Ну давай, не стесняйся, что ты, ей-богу, словно красна девица!

— Предчувствие! — выпалил Юдин и смутился. — Не могу объяснить, но чувствую приближение беды. Тревога… Стал плохо спать.

— Так-так. — Гуров поднялся из кресла, закурил, прошелся по кабинету, неожиданно сказал: — Чувствуешь, значит? Это прекрасно! Я чувствительный, ты чувствительный, значит, мы не проморгаем, не лопухнемся. Ты не смотри на меня, как на шизика, предчувствовать опасность могут немногие. Я это дело знаю, потому и живой пока…

Гуров остановился напротив стола, за которым сидел Юдин, посмотрел внимательно.

— Борис, припомни, у тебя тревога появилась враз или наползала медленно?

— Не враз, постепенно.

— Вы заключали крупные сделки, подписывали новые договора?

— Естественно, но это обычная, повседневная работа.