"Расследования Екатерины Петровской и Ко". Компиляция. Книги 31-50 - Татьяна Юрьевна Степанова

за шестьдесят, а муж едва перешагнул порог пятидесятилетия… А рядом вертится, лезет на глаза смазливая аспирантка, то… Сами понимаете, как может среагировать даже самый верный муж. Она была его любовницей – молодой любовницей. И все происходило на наших глазах, мы же не слепые – мы часто всей командой бывали у них дома, Ираида Аркадьевна обожала устраивать праздники, посиделки, вечера. Ее муж науку давно забросил, успешно занимался строительным бизнесом, нажил состояние. Когда мужчины начинают корчить из себя деляг, когда распоряжаются солидными деньгами, то возникает сразу столько соблазнов. Она соблазнила его, стала его любовницей. Мы все это видели.

– Любовницей мужа академика Ларионовой? – повторила Мухина.

– Да. Печальная банальность. Только Ираида Аркадьевна, занятая проектом, об этом даже не подозревала. А когда она это узнала… О боже, я же была там в тот момент, когда это произошло. До конца жизни не забуду.

Бывшая жена Чеглакова умолкла.

Ребенок в манеже тоже затих.

В этой тишине на Катю снизошло внезапное озарение.

Все вдруг встало на свои места.

Но она молчала, боясь сделать ошибку в самый главный момент.

– Она случайно все узнала. Как? А как сейчас женщины узнают об изменах мужей? Мобильник, sms… Мы были втроем в лаборатории – она, я и молодая любовница ее мужа. Ираида высказала ей все… А та засмеялась ей в лицо. Она, видно, решила, что раз так получилось, раз все выплыло наружу, с научной карьерой можно завязывать, но остается он – в летах, с большими деньгами, с бизнесом, смертельно уставший от гениальной жены-академика. Приз, за который стоит сражаться с бедной старухой. Она и не думала оправдываться в тот момент. Она бросила в лицо Ираиде подробности своей связи с ее мужем, интимные подробности, хвастаясь, что она владеет его телом и душой в постели и во всем остальном. И этого Ираида Аркадьевна не выдержала. С ней случился сердечный приступ. Инфаркт. Прямо там, на моих глазах, когда они ругались, как две фурии. Она упала. Я закричала, позвала на помощь. На мой крик прибежал ее сын.

– Дмитрий Ларионов? – спросила Катя.

– Да, он. Он тоже участвовал в проекте. Это случилось в оранжевом корпусе, там спецрежим на этажах. Допуск. Пока из другого корпуса, из Центра реабилитации, тащили каталку, дефибриллятор, пока связывались с охраной, открывали коды замков… Ираида уже хрипела в агонии… Ее лицо в удушье… Она умирала на руках сына. И умирала не мирно.

– То есть?

– Она кричала, проклинала эту… называла ее проституткой, отнявшей ее мужа… Называла ее навозной мухой… грязной навозной мухой, кружащей над их семьей.

Катя и Мухина переглянулись.

– Это были ее последние слова. С этими проклятиями на губах она умерла, – сказала бывшая жена Чеглакова. – Ее сын… Дима рыдал, как ребенок, над ее телом.

– Как звали любовницу? – спросила Мухина.

– Разве я не сказала сразу? Ее звали Филиппова. Тамара Филиппова.

ТАМАРА…

Перед глазами Кати возникла карта звездного неба.

Закружилась, закружилась, обернулась спиралью, сложилась в чертежи – созвездия.

А затем остались только буквы…

– Вот такая беда случилась, – Александра, жена Чеглакова смотрела на них внимательно, словно изучая их реакцию. – Но беда не приходит одна. Я помню похороны Ираиды Аркадьевны. Я пошла одна. Константин еще был не в состоянии покинуть Центр подготовки. Я помню их лица – отца и сына. Оба они выглядели ужасно. Они попали в автокатастрофу, возвращаясь с поминок. Отец погиб. Сын Дмитрий едва не погиб тоже, лечился. Мы на базе целый год висели как на волоске с нашим проектом. Все рушилось, проект распадался, мы все искали себе новое пристанище, новую работу. Эта женщина… Тамара Филиппова – все винили ее в смерти Ираиды и крахе проекта. Своего богатого любовника она потеряла. Все было кончено для нее. Я думаю – это чувство вины. Она наложила на себя руки. Повесилась в грузовом модуле на складе, на кране-подъемнике. Накачалась лекарствами, на базе этого добра полно… и повесилась. На базе провели внутреннее расследование без привлечения гражданских властей и полиции, но с участием охраны режимных объектов и… ради светлой памяти Ираиды Аркадьевны решили все представить несчастным случаем. Точнее даже, все скрыть. Чтобы в городе не было сплетен и пересудов.

В комнате стояла звенящая тишина. Ребенок в манеже заснул – прямо на том месте, где играл. Собака сидела рядом, строго и умильно поглядывая на незнакомцев. Охраняла его сон.

– Как она выглядела, эта женщина? – спросила Катя. – Тамара.

– Ей было двадцать девять лет, – ответила жена Чеглакова. – Все прекрасны, когда молоды. У меня где-то была фотография, праздновали всей лабораторией на базе мой день рождения. Ираида Аркадьевна заказала чудный торт. Тогда все еще было как в сказке.

Она поднялась легко и прошла вдоль рядов коробок с вещами, читая надписи фломастером, вышла в прихожую, поискала там.

Когда она вернулась, в руках ее был альбом. Она перелистала несколько страниц и нашла снимок.

Это было групповое фото – смеющиеся лица. Просторный офис. День рождения, огромный многоярусный торт, как на свадьбах. Именинница с сияющим лицом рядом с пожилой седовласой женщиной – академиком.

– Это Тамара Филиппова, – указала жена Чеглакова.

Крупным планом среди своих коллег – обернувшись к объективу – молодая темноволосая женщина с темными глазами – яркая и чем-то ужасно довольная. Лукавые огоньки в темных глазах, этакие бесенята, ямочки на щеках, рот, ярко накрашенный алой помадой, словно экзотический цветок.

Катя рассматривала снимок, потом закрыла глаза и вспомнила лица мертвых женщин ЭРЕБа.

Поразительное сходство и одновременно нечто совершенно иное. Лишь отдельные черты каждой жертвы совпадали с портретом Тамары Филипповой. Лишь очень придирчивый, въедливый, внимательный, беспощадный глаз мог уловить и отметить это сходство – Саломея Шульц была похожа на нее больше остальных. И возраст у них совпадал. Неудивительно, что она стала первой в списке. Сходство с остальными тоже присутствовало – прическа, как у Евгении Бахрушиной, улыбка, ямочки, мягкость и округлость линий фигуры – как у Марии Гальпериной, выражение глаз, очертания лица, абрис скул и подбородка, как у Натальи Демьяновой. И при этом печать возраста – жертвы действительно представляли собой один типаж, который изменялся со временем, созревал, как плод, старел – возможно, так же, как изменялся бы сам прототип по имени ТАМАРА, проживи она дольше отпущенного ей срока.

– Можно нам забрать фото с собой? – спросила Мухина. И по ее голосу было понятно, что и она увидела то же самое.

Жена Чеглакова вручила им снимок. От нее не укрылась их реакция.

– Мне кажется, я вас в чем-то убедила, –