Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

Ровно в девять часов утра я как штык сидел на жестком стуле с повесткой в руках в кабинете старшего следователя уголовного розыска майора Порошкова Алексея Витальевича. Майор Порошков оказался невысоким лысоватым мужчиной лет сорока с небольшим с широкими скулами и маленькими бегающими со стороны в сторону серыми глазками. Он то и дело потирал накрахмаленным платочком нос, от чего тот необычно покраснел и придавал своему обладателю имидж человека, ведущего далеко не здоровый образ жизни. Наверняка Порошкова, как и большинство жителей нашего города в это время года, не обошла стороной эпидемия гриппа.

По этой причине я постарался отсесть от него как можно подальше, хотя между нами и без того стоял довольно широкий стол.

— Я почему вас вызвал, Андрей Николаевич, — учтиво, но без выражения каких-либо эмоций, сказал Алексей Витальевич. — Насколько мне известно, вы в курсе того, каким именно образом погибла одна из ваших клиенток Елена Павловна Батурина?

— Знаю, — согласно кивнул я, стараясь сохранять наигранное хладнокровие.

— Мало того, не просто знаете, — укоризненно заметил Порошков. — Как утверждают свидетели, — вы были первым, кто обнаружил тело убитой. Или это, простите, не так?

Я молча склонил голову, задумываясь, как бы лучше ответить на его столь каверзный вопрос.

— Значит, все было именно так, — как бы помогая мне, уверенно сказал майор. — Почему же в таком случае, извольте вас спросить, вы поспешили сразу же скрыться с места преступления?

— Мне просто стало страшно, — негромко проговорил я, — вы ведь, наверное, сами видели, как ужасно она тогда выглядела. Такое шокирует кого угодно. Вот и я побежал, куда глаза глядят. Это ведь не противозаконно?

— Допустим, это правда. Почему же, в таком случае, вы в течении трех, или даже уже четырех дней не соизволили явиться к нам и все рассказать?

— А зачем? — Я непонятливо пожал плечами. — Неужели картина и так была не ясна? Думаю, вам все отлично рассказали другие очевидцы трагедии..

— Ох, и остры же вы на язычок, Андрей Николаевич, — недоброжелательно посмотрел на меня майор. — Я наслышан о вашем не в меру развитом интеллекте. Но и мы ведь, согласитесь, не дураки. Так что не советую вам юлить, а лучше отвечайте, как есть. Вы ведь даже на похороны Батуриной не явились, насколько мне известно.

— Елена Павловна не была мне близким человеком, и я имел полное право провести выходные так, как сам считал нужным, тем более, что плохо переношу подобные церемонии.

— Значит, говорите, вы не были с ней близки? Что ж, хорошо! — Тон Порошкова стал немного раздраженным. — А я, например, имею обратную информацию. Покойная, знаете ли, вела далеко не целомудренный образ жизни. И с вашим предшественником, репетитором ее дочери Юрием Ивановичем Колесниковым, у нее была интимная связь.

— Но это же совсем не говорит о том, что подобное у нее могло быть и со мною. — Я пытался вести себя как можно увереннее, чтобы у собеседника не возникало никаких поводов для малейших подозрений. — Мы виделись с Еленой Павловной всего пару раз, — едва ли это можно назвать близким знакомством. А Юрий, насколько мне известно, проводил занятия с Вероникой Батуриной более двух месяцев. Не мудрено, что их с Еленой Павловной за это время друг к другу потянуло. Все-таки молодой симпатичный мужчина и красивая женщина, у которой муж бывает дома крайне редко…

— Хватит философствовать, Лозицкий! — нервно перебил меня майор, поднимаясь из-за стола и раздраженно закуривая. — Скажите, вам было известно о связи вашего покойного друга с Батуриной?

— Ну, Юрий говорил об этом один раз… в аккурат перед своей смертью.

— А этот снимок вам знаком? — Порошков вынул из ящика стола фотографию и положил ее передо мной. Я склонился над ней и принялся внимательно разглядывать, так, как будто видел ее впервые.

— Да, пикантная сцена. И кто только такое мог снять?

— Это не столь важно. Вы мне только скажите, видели ли вы подобное фото раньше, или нет?

— Увы, — разочаровано развел руками я, — с подобной картинкой мой взор здесь сталкивается впервые. Юрий не любил слишком афишировать свои любовные похождения, тем более с замужними женщинами.

— Значит, это сделал не он?

— Точно утверждать не могу, но, думаю, нет. Склонности к шантажу я у Колесникова как-то никогда не замечал.

— Хочется верить, что все было именно так. — Майор спрятал снимок обратно в стол. — Значит, вы сказали, что с Батуриной близки не были?

— Не был.

— Почему же в таком случае вы пришли к ней домой в восемь часов утра сразу же после отъезда мужа на работу?

— Ну, это… — усмехнулся я, — особая история.

— А вы расскажите, время ее выслушать у нас есть.

— Понимаете, в последнее время дочь Батурина не очень-то ладила со своей мачехой, а я им неделю назад совершенно случайно помог найти между собою общий язык. Вероника охотно послушалась моего совета, и они с Еленой Павловной помирились. Елена Павловна хотела лично отблагодарить меня за оказанную поддержку, а поскольку я был в этот момент рядом с их домом…

— Почему вы там были? — резко перебил меня майор.

— Вероника вызвала меня к себе утром по телефону. Я очень хотел познакомиться с ее отцом, он тоже, по всей видимости, имел подобное желание, а поскольку другой случай для встречи мог представиться довольно нескоро, он ведь слишком занятой человек, то мне и пришлось ехать к ним рано утром.

— Убедили. — Порошков снова перешел на спокойный тон. — Ну и что, вы познакомились тогда с Батуриным?

— Да, мы поговорили с ним буквально минуту, — монотонно ответил я. — Николай Федорович куда-то спешил, поэтому только познакомиться мы и успели. Но Вероника, казалось, была рада и этому. Вы поймите, я, может быть, и не поехал бы туда, но почему-то не хотелось обидеть девочку, — она ведь верила в меня, она — очень чувствительная натура, и поступить с ней по-другому я никак не мог.

— Когда вы приехали, где находилась дочь Батурина? — небрежно туша окурок о пепельницу, спросил майор.

— Стояла у подъезда, а что?

— Поймите меня правильно — я ведь все это спрашиваю лишь для того, чтобы сопоставить ваши показания с показаниями девушки. Вы подтверждаете тот факт, что она вышла из дома раньше отца?