Рассказы - Роберт Альберт Блох

— Я… бою-у-у-усь!

Он пожал плечами и двинулся вперед. У нее не осталось выбора, кроме как ползти следом. В одном она была права — запах тут стоял зверский. Наверное, все-таки кто-то тут живет. Он пошарил лучом над головой, скользнул по поверхности грубых, шероховатых стен. Никакой мебели. Никаких признаков цивилизации.

Внутреннее убранство хижины, как оказалось, разделялось на несколько секций. Впереди был узкий проход, ведущий в следующую «комнату». Уэйн пошел вперед — несмотря на то, что запах явно усилился и на то, что Нора обвила руками его ногу.

— Пойдем назад! — скулила она. — Тут смердит!

Уэйн покачал головой и ступил в проход. Постоял, обхаживая лучом помещение. Зловоние было почти невыносимым — казалось, оно шло от пола, ворончатого, в дюйм глубиной, с какой-то застойной гадостью, плещущейся в центре. Может быть, местные жители использовали хижины как общественные туалеты?

— Смотри! — Нора выглянула у него из-за спины и ткнула вперед пальцем. — Видишь, вон там, в углу, где слизь? Это… это кости и череп!

Уэйн мазнул лучом поверх той стены, на которую она показывала.

— Тебе мерещится, — сказал он ей.

Но он их тоже увидел. И знал теперь: все идет по плану.

— Хочешь вернуться? — спросил он.

— Да… пожалуйста, давай поскорее! Я пойду сама!

Но он все же придержал ее за талию и провел к выходу. Небо снаружи потемнело, воздух сделался неожиданно холодным.

— Сделай глубокий вдох, — приказал ей Уэйн. — Станет получше.

— Мне не станет лучше, пока мы не вернемся на корабль, — прошептала Нора. — Мне тут страшно. Тут что-то не так. Это не просто хижина, это… — Она застыла, посмотрела на вытянутую переднюю часть постройки. — Нас видят, — сказала она. — Я уверена. Кто-то следит.

— Чушь. Видишь же, кругом никого нет.

— Люк не говорил тебе, откуда тут эта штука? Тут вообще есть жизнь?

— Ну… — Уэйн замялся. Говорить — или нет? — Вообще-то — да, есть.

— Вот здорово! И кто тут живет?

— Туземцы.

— То есть, ты хочешь сказать…

— Да, это их хижина. Сейчас они, наверное, все на охоте.

— На кого тут охотиться? На змей и фенеков? Они тут вообще есть?

— Нет, животных здесь нет, Нора. Они охотятся друг на друга.

— Что? То есть они…

— …Каннибалы, да, — кивнул Уэйн. — Культура этой планеты давно умирает. Цивилизации туг не осталось. Неудивительно, что местные дают алмазы как подарки. Они очень рады, когда к ним кто-то залетает и что-нибудь дарит.

— Так вот как Люк тут нажился! Что же он им подарил?

Уэйн улыбнулся ей:

— Своего напарника, Брейди.

Рот Норы скривился.

— Ты шутишь. Или он тебе наврал.

— Перед лицом смерти люди не лгут, — тихо сказал Уэйн. — Я прижал Люка в переулке, два дня назад, и колотил до тех пор, пока он кровью харкать не начал. Потом понес к себе, и там, через десять минут, он и двинул копыта. Но прежде — все мне рассказал. Я думал, он бредит, пока сам не увидел алмазы. Тогда-то я понял, что все — правда. Вообще, все вышло случайно. Несчастный случай своего рода. Они с Брейди были падальщиками, перебивались изредка случайным заработком. На обратном пути с Кибелы Люк заболел. Брейди начал искать планету, где можно было бы перекантоваться, и залетел сюда. Люк лежал в отключке, когда они садились. Когда он пришел в себя, то понял, что совсем один. Брейди, похоже, решил выйти на разведку. Снаружи светила луна, и Люк никого не увидел. Никого и ничего… кроме хижины. Решив, что Брейди пошел из любопытства к ней, он поплелся туда же. Был чертовски слаб, кое-как переставлял ноги, но все же пошел. Он любил Брейди. И тут явились местные жители. На борт Люк их, конечно, не пустил. Стоял в шлюзовой камере и вертел им фиги. Думаю, они понимали кое-какой язык жестов. В общем, они кивнули, не стали заходить — разыграли сценку. Из их потуг выходило, что Брейди просто бродил снаружи, и они накинулись на него. Люк сказал, что их было больше десятка, все с длинными копьями. Он не справился бы с ними, поэтому решил, что лучше всего будет поулыбаться и попытаться выяснить, что все-таки случилось с Брейди.

— И?.. — Глаза Норы были большие-большие.

— Он все понял, когда главный из их племени поставил перед ним мешок алмазов и поклонился. Потом показал на хижину, погладил себя по животу и облизнулся. Они, видимо, решили, что Люк — какой-то бог, а Брейди он принес в качестве жертвы. И они заплатили ему. Алмазами.

Над черным краем хижины показалась багровая луна, и на испуганный лик Норы легли причудливые блики.

— Туземцы ушли, а Люк остался с мешком алмазов. Он хотел идти за ними и посмотреть, что в хижине, но собственная шкура ему показалась дороже. В общем, он испугался и улетел. Именно поэтому он так безрассудно кутил в Порт-Сити. Хотел забыться. Секундином засыпался по уши. Жалкий трус.

— Не верю, — пробормотала Нора. — Он тебе бредней нарассказывал…

— Я видел алмазы, — напомнил ей Уэйн. — Черт, да все их видели!

— Но это все… бессмысленно! Наверное, они просто нашли здесь алмазы и поссорились. Он убил Брейди и все загреб в одиночку. Весь этот его бред про людоедов…

— Ты же видела кости в хижине, — сказал Уэйн. — Скоро людоедов увидишь.

Нора отступила назад.

— Я не хочу их видеть! — взвизгнула она. — Я хочу вернуться на корабль? Зачем мы вообще сюда прилетели, а? Зачем…

— Потому что ты хорошенькая, — ответил Уэйн и сильно ударил ее по лицу.

Она осела наземь — медленно, тяжело, — и он, достав из кармана веревку, прижал ее к песку, поставив пятку ей на спину. Под секундином у нее бы все равно не вышло дать ему отпор. Уэйн наскоро связал ей запястья и поволок за ноги. Нора стонала, но в себя не пришла до тех пор, пока он не возложил ее на небольшой холмик в нескольких сотнях футов от входа в хижину.

— Вот так, — сказал он ей. — Все готово. Как я уже сказал, ты хорошенькая. Но, полагаю, ты так и не поняла, что я имел в виду, ведь так?

— Уэйн! Пожалуйста! Отпусти меня!

— Знаешь, что такое козел отпущения? Это очень старое выражение с планеты Земля. Там было такое место — Иерусалим, — и была традиция: епископ — ну, или кто у них его роль играл, — возлагал на этого козла руку, которую жал весь приход. Таким образом, он как бы передавал козлу грехи прихода, а потом — выгонял в пустыню, где козел, конечно же, умирал. Я, конечно,