Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

– Что тебе отдать? – отвечаю я, стараясь держать себя в руках. – Теперь еще, оказывается, пропал ноутбук? Все интереснее и интереснее. Прошу, скажи, что еще я натворила, пытаясь испортить тебе жизнь. Похоже, я все утро не теряла времени зря!

Он кладет голову на руки, а потом медленно поднимает ее как на сцене и пьет бурбон.

– Я занимаюсь кибербезопасностью, черт возьми! Ты представляешь, как это выглядит, когда у меня украли ноутбук? Ты знаешь, сколько там всего важного? Меня могут уволить. Я… в полной заднице. И почему на этот раз? Теперь-то что? Что на тебя нашло? А знаешь… Я даже… Я даже не знаю.

Мое сердце разрывается от каждого его слова. На глазах выступают слезы, и я поворачиваюсь к раковине, чтобы он их не видел.

– Чего ты не знаешь?

– Тебе нужна помощь.

Я слышу, как он встает и собирается уйти, вот так просто, оставив меня в полном смятении, лишь бы его слово было последним. Нет уж.

– Когда именно я была в твоем офисе? – спрашиваю я, промокая слезы бумажным полотенцем, прежде чем повернуться обратно.

– Давай не будем, – отмахивается Финн.

– Так когда, по-твоему, я была у тебя в офисе? – почти ору я.

Да, ору. Горло саднит от крика, и Финн останавливается на полпути и потрясенно оборачивается. А потом чуть снова не отмахивается.

– Потому что я весь день провела вне дома, – продолжаю я, хватая сумку с табуретки и вытаскивая пачку чеков из бумажника. – Без десяти одиннадцать я пила кофе с Джанин Уоткинс в «Уайлд Рост». Вот чек за парковку в двадцать минут двенадцатого. – Я кладу каждый чек перед ним, и с каждым доказательством чувствую себя все увереннее. – Одиннадцать сорок пять – салон маникюра. В полпервого – обед с Эми Патеки в «Перри стейк хаусе», мы обсуждали доставку еды для нуждающихся. В полвторого я была на заправке «Коноко». Ровно в два забежала за курицей и салатом для ужина. А сейчас сколько? Полтретьего? Так когда я успела купить цветы и украсть твой ноутбук? – спрашиваю я, швыряя чеки ему в лицо, и они летят на пол.

Я храню чеки, чтобы списывать на благотворительность. Конечно, использую потом не все, не мелочась на чашку кофе или бензин на заправке – это все-таки благотворительность. Просто знаю, что их надо сохранять, вот и делаю это. И они наконец пригодились.

Мертвая тишина в комнате длится целую вечность, пока он наконец не произносит:

– Ты потратила прорву денег.

И выходит. В крови кипит ярость, меня трясет от злости, а руки дрожат так сильно, что трудно собрать разбросанные чеки, и я оставляю их валяться. Пусть Финн этим займется. У меня есть еще несколько часов перед игрой на пианино в ресторане, но я не хочу оставаться все это время дома. Я не пойду за Финном, заявляя о своей невиновности. Лучше потрачу еще больше денег. Вот как я поступлю.

Моя одежда не подходит для игры в баре, но идти наверх переодеваться не хочется. Финн ожидает, что я останусь, извинюсь, приготовлю ужин и буду ходить перед ним на цыпочках, а вместо этого я куплю новое платье и туфли на сегодняшний вечер, поеду к шести в ресторан и буду ублажать себя долгим ужином с закусками, пастой и десертом. И вином. А потом сыграю старый джаз перед приятными людьми, которые по-настоящему меня ценят. Вот как я поступлю. И пошел он в жопу.

Пару часов спустя, после покупки василькового расклешенного платья и сверкающих лабутенов на шпильках, у меня еще остается время, поэтому я иду в салон делать прическу. Настала пора меняться. Я всегда носила волнистые волосы до плеч, даже не знаю почему. Просто привыкла, и это удобно. Поэтому чувствую себя не в своей тарелке, когда прошу сделать наращивание и платиновые пряди. Да, теперь я вспомнила, почему не меняла прическу. Финн однажды сказал, что любит короткую стрижку. Вот почему.

Когда все готово, я с трудом себя узнаю. Изучаю свое отражение в зеркале. Почти Риз Уизерспун, только кудрявая, отмечаю с удовольствием. Я несколько раз поворачиваюсь боком и опять спиной. Я не похожа на зефирину в домашнем халате, которая несколько месяцев назад опрокинула стол на очередную сучку Финна. Я похожа на Кору. Женщину с прической кинозвезды и в шикарном платье, которая оставляет щедрые чаевые, потому что может себе это позволить.

Грант удивлен, увидев меня в «Моретти» так рано. Он суетится и просит персонал отнестись ко мне с особым вниманием, потому что я их солистка. Он хвалит мою новую прическу и говорит, что она мне очень идет, а затем исчезает на кухне.

Я ем хрустящую брускетту, сбрызнутую оливковым маслом и пармезаном – подарок от Гранта, который время от времени подходит к моему столу с белой салфеткой, перекинутой через руку, и бутылкой красного вина и наполняет мой бокал. Я не вытаскиваю телефон, чтобы узнать, пытался ли со мной связаться Финн, даже просто ради развлечения. Только внимаю тихим звукам трубы Томми Дорси [327] из динамиков и приглушенному гулу разговоров за столиками с сияющими свечами. Наслаждаюсь моментом. Не позволяю себе ни о чем волноваться. Я заказываю панцанеллу [328] с артишоками и помидорами, а на десерт – семифредо с ананасами. И мне ничуточки не стыдно.

Пару часов я играю на пианино. Дородный мужчина с щербатым лицом напивается и четыре раза поет «My Funny Valentine». Молодая пара кладет двадцатку в банку с чаевыми и поет «Every Time We Say Goodbye», чудовищно фальшивя, но в основном я играю классические мелодии в качестве фона. А потом, как будто день преподнес еще недостаточно сюрпризов, микрофон берет Грант. Он спрашивает, знаю ли я «In the Wee Small Hours of the Morning», и я отвечаю, что, конечно, это, наверное, шутка. Грант встает с микрофоном перед пианино и начинает петь. Парочки за столиками прекращают болтать и слушают.

У него чудесный, звучный голос, и я по-настоящему потрясена. Грант слишком застенчив, не пытается заглянуть в глаза каждому слушателю и устроить шоу, а когда песня заканчивается, зал взрывается овациями. Одна подвыпившая парочка даже аплодирует ему стоя и бросает в банку для чаевых еще денег.

После того как все разошлись, не считая нескольких человек персонала, убирающихся в подсобке, я задерживаюсь. Вероятно, Грант поднялся к себе, и мне его не хватает, но вдруг он появляется из распашных кухонных дверей