Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

— Я обещаю, что включу его, когда ты будешь мне нужен, — говорит она. — И так ты узнаешь, что мне нужна твоя помощь, потому что неожиданно увидишь мой сигнал.

Он вытаскивает вершу на поверхность. В ней в смертельном бою схватились клешнями два великолепных красных самца.

— Я знаю, что в воде ты как дома, — продолжает он, — но подумай сама, каково мне было бы тебя потерять.

— И моей маме, — отвечает она.

И давняя утрата вновь обрушивается на ее голову всей тяжестью океанского цунами. Все то же чувство, не отпускающее с тех пор, как она стала взрослой. «Моя жизнь застопорилась, — думает она. — Я просто не могу это преодолеть. Моя сестра умерла, а мы так и не пришли в себя».

— Ох, Мерса… — говорит он, увидев выражение ее лица. — Прости, я не хотел…

Она поднимает руку.

— Нет-нет. Ты хороший человек. Понятия не имею, как ты меня терпишь.

Он зацепляет веревку за уключину и в четыре шага проходит с одного конца катера на другой, с ловкостью гимнаста огибая сети. Приподнимает жестким рыбацким пальцем ее подбородок и целует в губы.

— Потому что люблю тебя, — говорит он. — Всегда любил.

«Это, конечно, безумие, — думает она, — но оказаться на лодочке посреди океана для меня примерно то же, что накинуть плащ-невидимку».

Только здесь они могут искренне поговорить. Впрочем, она знает, что это иллюзия. Теперь уже нигде не спрячешься от посторонних глаз.

Феликс включает двигатель, чтобы двинуться к следующей верше.

— Ну так что, расскажешь мне или как? — спрашивает ее Феликс. — Что от тебя хотел Лоренс?

Она снова в реальном мире.

— Ну хорошо, — отвечает она.

Глянув на Мерседес, он видит, что ее настроение изменилось. Он выключает двигатель и садится.

— Кое-что случилось. В Нью-Йорке, — отвечает она.

* * *

— Дело не только в деньгах, Феликс, — говорит она. — Да, они мошенники, но есть еще кое-что.

Он молчит, от его радостного настроения не осталось и следа.

— «Каса Амарилья» — центр подпольной деятельности, — объясняет она.

— Как это может быть? Их ведь здесь почти не бывает? — спрашивает он.

— Ох, Феликс, — отвечает Мерседес, — они всегда здесь благодаря интернету. Камеры видел? По всему дому.

Он кивает.

— Для безопасности.

Она лишь качает головой.

— Шантаж. Старый добрый шантаж. Теперь ему платят очень и очень многие. Все эти девочки… Все эти дети. Чем хуже с ними ведут себя его гости, тем больше вынуждены ему потом платить.

— О господи… — произносит он. — Да сколько же денег нужно одному человеку?

— Все, что только есть на белом свете… — отвечает она. — И власть. Представь себе, какую это ему дает власть. Думаю, он подсел именно на нее. Это она будоражит его больше всего.

Обдумывая сказанное, Феликс надувает щеки и медленно выдыхает воздух.

— Но и это еще не все, — продолжает она.

В этот момент ее плечи гнет к земле тяжесть знания. «Я устала, — мелькает в голове мысль. — Как же я устала. Я больше так не могу. Я же просто экономка».

— Продолжай.

— Все эти прогулки. Эти мальчишники. Это… Боже, я всегда знала, что это гнусная публика. Надо иметь в душе некий изъян, чтобы настолько разбогатеть. Чтобы идти по головам других, втаптывая в грязь жизнь каждого из них, и подгребать все под себя. Но… чем они богаче, тем больше их одолевает скука. У них может быть все, что душе угодно, однако хочется все равно больше. А когда есть все, но хочется чего-то еще, они…

Поднялись четверо, сошли только трое.

Та женщина на похоронах. Его жена, мать Татьяны. Интересно, она знала? Поэтому наложила на себя руки?

— Он все это снимает. А они не возражают! Потом он дарит им эти записи в качестве сувениров, а они… настолько пьяны собственной властью, что не понимают, что на самом деле это значит. Что если у них есть копия, то и у него, а они стали источником пожизненного дохода.

— Но я не…

— Они убивают их, Феликс. Приглашают девушек к нему на яхту и убивают.

33 | Мерседес

— Любопытная это вещь — нарциссическое расстройство личности, — говорит Пауло. — Тебе известно, что это единственное психическое расстройство, которое может развиться у уже взрослого человека?

Джейсон Петтит, бывшая голливудская звезда, сидит на шезлонге и хмуро тычет пальцами в айпад. Ни разу не огляделся с момента приезда. Максимально небрежно чмокнул Татьяну, а слуг и девочек проигнорировал, будто их не существует.

Отказавшись от любых попыток привлечь его внимание, девочки решили в последний раз до приезда принца искупаться в бассейне. Они неуклюже плавают, задрав головы, потому как получили строжайшие инструкции не мочить волосы.

— Нет, — отвечает Мерседес, наблюдая за актером, спрятавшись в тени жакаранды, — не знала.

— Я так думаю, если внимательно приглядеться к имеющемуся у нас в наличии образцу, можно понять, какие обстоятельства приводят к его появлению.

Она наблюдает за ним. Такое неприятное лицо. Он уже не тот Адонис, что блистал на экранах в 90-х. Должно быть, эти черты прятались за молодостью, но теперь гордо проявились.

— К пятидесяти лицо мужчины становится таким, какое он заслуживает, — произносит Мерседес. — Все дело в славе, не правда ли?

— Согласен по обоим пунктам. Именно поэтому по прошествии некоторого времени все знаменитости становятся на одно лицо. Если они не исключительно упорны и умны, то рано или поздно превращаются в одного и того же человека.

— Ха, — выдыхает Мерседес.

Он совершенно прав. Капризные, избалованные, нахальные. Лица, застывающие в маске удивленного отвращения, когда к ним обращается кто-то из прислуги. Нескончаемый бубнящий поток мелких жалоб, рассказанных с энергией, с которой обычные люди описывают катастрофы.

— Я думала, такие только те, кто приезжает сюда, — говорит она.

Он качает головой.

— Нет. Это определенный тип личности. Конечно, это должно заранее существовать в человеке, а слава только проявляет подобные черты. Но нет, не только здесь. Поэтому я не смог оставаться в Лос-Анджелесе. Не выдержал звук постоянного нытья.

— Как ветер в телефонных проводах… — произносит она.

— Мне больше по душе честные олигархи. Они, может, и засранцы, но по крайней мере не корчат из себя жертв.

Она с улыбкой смотрит на него и думает: «Ты мне нравишься. Но можно ли тебе доверять?» Потом Татьяна щелкает пальцами — сегодня никаких тебе «Мерси, дорогая», — и Мерседес возвращается к своим обязанностям.

А он все пялится в экран, уперев подбородок в адамово яблоко, уголки рта опущены. От голубых глаз, разбивших такое множество сердец, чуть ли не до ушей тянутся морщинки, а над переносицей природа — его