Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров - Алекс Михаэлидес

class="p1">– Елизавета Максимовна, я приношу извинения. Это недопустимое поведение. Он у нас с приветом. Это моя вина, не уследил. Но ваша дочь жива благодаря именно этому человеку, – на удивление заступается следак.

– Я благодарна вам, по гроб жизни буду благодарна. Но… Уходите, пожалуйста, – прячет слезы. Стыдно, вторая девочка ей действительно небезразлична. – Просто уходите…

– Разумеется, еще раз, приношу извинения, – кивает Афанасьев. – Макаров, вон из палаты!

Не вышло. Понятия не имею, в каком направлении двигаться дальше. Из одного рисунка зацепки не выстроишь.

– Пока, малыш, – улыбаюсь девчушке. – Поправляйся.

– Дядя Гриша, – подает голос Вика. Тоненький, еще не уверенный, но это шаг. Огромный шаг, который не только поможет оправиться семилетней малышке, но и даст нам необходимую информацию. – А Люся сейчас тоже здесь?

– Господи! Доченька… Ты заговорила! – Женщина бросается к ней со слезами, обнимает дочурку. – Маленькая моя, милая…

– Да, солнце, Люська здесь, – подмигиваю дочке, трущейся возле интересных проводков аппарата ЭКГ. – Она пытается нам помочь, если бы не ее рисунок, нас бы здесь не было.

– Я тоже хочу помочь Нике, но я не знаю это место, – поднимает глазенки ребенок. – Но вы ее все равно найдете?

– Мы…

– Мы все сделаем для этого, – перебивает Афанасьев. Нельзя обещать, это правило. Чем все закончится – неизвестно, одно неосторожное слово может сыграть трагическую роль. – При всем уважении, Елизавета Максимовна, нам необходимо поговорить с вашей дочерью. Позвольте нам делать свою работу.

Женщина кивает, неуверенно взглянув на свою дочурку.

– Только недолго, ей нужно отдыхать. Я останусь здесь, – произносит она, поглаживая ребенка по голове.

– Разумеется, – соглашается Афанасьев, доставая из кармана диктофон. – Вика, меня зовут Роман Михайлович, я работаю в полиции. Давай начнем с того дня, когда няня забрала вас из школы. Куда вы пошли потом? – Девчушка на меня смотрит, помалкивает. Побаивается большого дядю-медведя. Похоже, я единственный взрослый, кому она доверилась. – Так, ладно, Макаров, давай лучше ты…

– В парк, мы с Никой хотели мороженое, – отвечает ребенок, как только молчаливый протест приняли во внимание.

– Милая, у нас же возле дома ларек с мороженым, – вмешивается мать. – Вы же никогда не ходили так далеко…

– Елизавета Михайловна, пожалуйста, не мешайте, – осекает Афанасьев.

– Прости, мамочка, только не сердись на няню. Там мороженка с бананом, у нас такой нет, – виновато отвечает девчушка.

– Это то, которое с топпингом шоколадным? Самое вкусное, что я когда-либо ел. Я принесу его тебе в следующий раз, если, конечно, мама не будет против. Договорились? – кивает. Детям для счастья совсем немного нужно, главное, уметь подмечать. – Мы с дочкой всегда брали большой рожок, а потом шли на детскую площадку.

– Макаров, – вздыхает следак. – Отойдем?

– Две минуты, хорошо? – подмигиваю ребенку. – Посмотрим, что нужно угрюмому дядьке.

– Так нельзя. Девочка сама должна рассказывать, ты подсказываешь ей направление. Такое в суде не примут, – отчитывает, как только вышел за дверь. – У тебя нет навыков, но ребенок доверяет, поэтому действуем по ситуации. Необходимо восстановить их путь. Узнать, кто их забрал, описание, приметы. И только вякни мне про дионей!

– Так мы можем продолжить, пока мать не позвонила своему мужу и он не настучал твоему начальству?

Кивает, противопоставить нечего. То, что мы смогли добраться до малышки, – уже большая удача. Возвращаемся в палату.

– Вот какой дядька. Так куда вы с няней пошли после мороженки?

– В парк с березками, на горках покататься, мы играли, а потом… – Вика замолчала, опуская глаза. – Я не помню… – Испуганный взгляд, виноватый. – Там были чудовища… Ника плакала, я тоже плакала… Потом я осталась одна и увидела вас…

– Можно взять тебя за руку? – улыбаюсь я, протягивая ладонь. Девчушка вкладывает ручку, но не смотрит. Страх, ужас, который она пережила, глубоко засел в подсознании. – Тебе больше ничего не угрожает. Все хорошо. Мама и папа тебя защитят, ты же знаешь, что они самые настоящие супергерои?

– Она рисует всякое, – вздыхает Елизавета, протягивая детский альбом. – Может, это вам поможет. Психолог говорит, что так она выражает свои эмоции, образами чудовищ. Не знаю, что и думать.

– У тебя талант! – Жуткие картинки, в темных цветах. Сразу не разберешь. Среди всего этого ужаса попадается женщина с оранжевыми волосами в окружении монстров. Мать светло-русая, дети обычно выбирают желтый карандаш, значит, не она. – Викусь, а эта тетя кто?

– Олеся, – уверенно отвечает ребенок. Елизавета Максимовна руками разводит, не узнает.

– Ты знаешь эту тетеньку?

– Она художница.

– Доченька, откуда ты ее знаешь? – настороженно спрашивает женщина.

– Она с папой Ники дружит, они обнимались, – заявляет девчушка.

– Вы что-то об этом знали? – уточняет Афанасьев у матери, но Елизавета молча головой качает, к телефону тянется.

– Вика, почему ты нарисовала Олесю среди чудовищ? – спрашиваю я. Сейчас это намного важнее чужих отношений. Молчит, губы закусила. – Олеся тоже была там? Ты ее видела рядом с этими чудовищами?

Кивает. И этот едва заметный кивок играет главную роль. Теперь у нас есть не просто зацепка, а реальная возможность. Следак незамедлительно достает телефон, набирая своих.

– Это Афанасьев. Кириллова в участок, срочно, – хмуро говорит, нервы сдают. – Какого, к черту, подполковника? Отца пропавшей девочки приведите! Мы уже выезжаем. – Звонок сбрасывает, к растерянной женщине поворачивается. – Елизавета Максимовна, мы вам очень благодарны. Можно забрать альбом?

– Разумеется, если маленькая принцесса не против, – интересуюсь у девчушки. Не против. От ее ответа мало бы что зависело, но не хочется нанести очередную травму и без того натерпевшейся малышке. – Спасибо за помощь, Вика. С меня мороженое с бананом и шоколадом.

Глава 13

Сами себе враги

Кириллов-младший нервно затянулся сигаретой, постукивая костяшками по столу. Двадцать минут впустую, бумажная волокита, еще десять – отрицание, сомнения и, наконец, долгожданное признание. Быстро сдался, не смог тянуть. Когда речь заходит о собственном ребенке, человек готов жертвовать всем, что у него есть.

– Валерий Петрович, – вздыхает Афанасьев, сверля взглядом собеседника, сидящего напротив. – Мне нужны фамилия, имя, отчество, адрес проживания и контактные данные девушки по имени Олеся.

– Да не знаю я! Это была глупая ошибка, интрижка на стороне! Мы встречались пару раз. Одинцова, кажется, студентка. Это был просто секс! После я ни разу с ней не связывался. Для чего ей похищать моего ребенка? Ради денег? Тогда почему до сих пор нет требований о выкупе?

– В этом нам и предстоит разобраться. Начнем с того, при каких обстоятельствах вы познакомились?

– В парке. Она делала аквагрим девочкам, подрабатывала после учебы. Я о ней ничего не знаю – просто красивая девушка, молоденькая, без комплексов, – отвечает нервно. Можно понять, не хочет семью терять. Оступился, такое бывает. Но эта ошибка стоила слишком дорого. – Да