Рассказы - Роберт Альберт Блох

Поднимаюсь следом, и шагаю через всю комнату туда же, к окну. Вижу, что взгляд Арта устремлён на луну, а через светящийся небесный диск движется несколько маленьких пятнышек.

— Семь гусей, — шепчет наш друг, а затем испускает приглушённый болезненный стон, когда птицы пропадают из виду, а луна скрывается за густой, чёрной, рогатой тучей.

— Он идёт! — Тихонько бормочет Чёрный Арт. — Я вижу предзнаменования!

И, разумеется, через минуту-другую со стороны входной двери слышится стук. Все внимательно следят, как хозяин идёт к двери и отпирает её.

Входит незнакомый субъект, эдакий котяра.

Трудно сказать сразу, что не так с этим парнем и его манерой одеваться. Он высок и строен, у него большие грустные глаза — но очень многие ребятки-стукачи выглядят также. На нём костюм чёрного цвета, весь какой-то запылённый, особенно — лацканы пиджака. В руках — большой раздутый чемодан, тоже пыльный. Не сложно понять, что ему вдоволь пришлось поколесить по многим дорогам…

Все наши в упор разглядывают гостя. Вот очевидный пример человека, путешествующего долгие-долгие годы по разным-разным местам. Ветреный холодок пробегает по комнате в то время, как Чёрный Арт закрывает дверь. Затем он окидывает взглядом пыль на туфлях новоприбывшего и пыль в его глазах.

— Я ожидал, что ты придёшь, — говорит наш хозяин. — Видел знаки…

Незнакомец вздыхает так, будто кто-то спускает воздух из автомобильных шин.

— Тогда ты знаешь, кто я!..

Чёрный Арт понимающе кивает:

— Когда собаки протяжно воют и семь гусей скорбно летят на фоне лунного диска, трудно не догадаться, что это сулит. Любой посвящённый знает, кто ты и что ты…

— Да. — Котяра осматривает всех нас. — Я коммивояжёр!

Он опускает чемодан на пол и пыль от него разлетается по всей комнате. Флойд Скрилч подходит к нему поближе.

— Вы имеете в виду, что являетесь коммивояжёром, которого все ждут? Ну, здесь в окрУге много таких ходит…

На губах незнакомца появляется усталая улыбка:

— Да!.. Но есть только один коммивояжёр, известный всем и каждому по всему миру. Путешествующий поставщик разных грязных шуточек. И вот он здесь!

Парень усаживается на диван, причём настолько осторожно, будто его тело создано из дорогостоящего хрусталя, весьма хрупкого при том. Чёрный Арт подносит ему выпивку, а мы выстраиваемся рядышком полукругом.

— Спасибо! — Изрекает гость. — С удовольствием бы выпил ещё пяток порций этого дивного напитка. Годами не бываю в городе… Одна сельская поездка за другой, знаете ли!.. Шагаю от фермы к ферме, и так — год за годом. Какую же проклятую жизнь я веду!..

— Да?! — Недоверчиво удивляюсь я. — А как же все эти симпатичные фермерские дочки?

— Не-е-е-ет!! — Орёт вдруг коммивояжёр громовым голосом. Он вскакивает на ноги, будто парочка крыс вцепилась ему в причинное место. — ВСЕ!.. ВСЕГДА!.. Спрашивают меня про дочерей фермеров!! И вот что я скажу тебе: меня тошнит от фермерских дочек! Меня тошнит от фермеров! Терпеть не могу также фермерских жён, старомодную обстановку сельских домов, скрипучие кровати, удобства во дворе!..

Я пожимаю плечами.

— Тогда зачем вообще путешествовать? — Спрашиваю через паузу.

— Зачем?! — Хрипит коммивояжёр. — Потому что я проклят, вот зачем! Подобно «Летучему голландцу» и Агасферу, вечно странствующему жиду!..

— Кем проклят?

— Людьми. Такими, как ты!.. Теми, кто понапридумывал истории о КОММИВОЯЖЁРЕ. Ты, тебе подобные, миллионы людей из прошлых веков рассказывали друг другу сказки, обдумывали детали и нюансы; сотни лет образ выкристаллизовывался — и сплавленные наконец воедино мысли создали меня. Я материализовался! И должен проделывать всё то, что успевают напридумать обо мне люди. Странствующий торговец, прОклятый, обречённый блуждать по миру…

Бродить там и сям, каждую ночь на новом месте, у кого-то в гостях… Никогда не меняющийся рутинный ритуал: жирная пища на ужин, споры о том, где меня устроить на ночь… Кровать — не всегда… И почти везде имеются эти чёртовы фермерские дочки…

О, эти дочки!.. Тупые, толстые, уродливые — и не хотят по ночам спать. Или ноги у них холодные!.. Или громко храпят!..

Рассказчик начинает жалобно стонать. Мы подходим поближе, чтобы лучше слышать.

— Моя судьба — проживать каждую деталь, каждую подробность из тех тысяч историй, которые выдумали люди, создавая легенду обо мне. Я должен совершать сотни глупых поступков, миллион раз повторяющихся. В амбарах, на сеновалах, в конюшнях, даже — на коровьих пастбищах!.. Я постоянно подвергаюсь осуждению, надругательствам, настойчивым претензиям делать всё то, что содержится в этих паршивых легендах. Не-е-е-ет!!

Под сочувственными взглядами наш гость, ежесекундно вздрагивая, делает глоток из картонного стаканчика.

— Мы всё понимаем, отец! — Говорит Арт, похлопывая его по плечу. — Почему бы тебе не остаться здесь и не отдохнуть несколько дней? Я дам тебе подушку…

Коммивояжёр поднимается на ноги.

— Спасибо, — бормочет он, пытаясь выдавить из себя улыбку. — Это очень мило с вашей стороны, но я не могу согласиться. — Очередной тоскливый вздох. — Какой-то придурок в Омахе выдумал для меня новое приключение. Что-то связанное с двуспальной кроватью, тремя дочерьми и лошадью… Завтра я должен быть на месте и всё проделать. Так что нельзя опоздать на поезд…

Наш гость тянется к своему чемодану. Чёрный Арт приподнимает этот предмет багажа, чтобы переставить его поближе.

— Эй! — Восклицает он. — Какая страшная тяжесть! Что в нём лежит?

Коммивояжёр краснеет. Затем его лицо искажает болезненная гримаса.

— Кирпичи, — шепчет бедолага.

— Кирпичи?!

Разъездной торговец открывает дверь и поворачивается.

— Да! — Хрипит он. — Кирпичи! Это и есть самое трагичное в моей истории. Будучи коммивояжёром, я должен иметь при себе чемодан с товарами. И он должен быть тяжёлым…

А самое обидное, — тихое бормотание переходит в крик отчаяния, — во всех этих мерзейших легендах обо мне нигде никогда не упоминается, какие же именно товары я ношу с собой.

Рыдая навзрыд, коммивояжёр закрывает за собой дверь и скатывается вниз по лестнице.

Перевод: Игорь Самойленко

Настоящий друг

Robert Bloch. "The Real Bad Friend", 1957

Эта идея возникла у Родерика.

Джордж Фостер Пендлтон никогда бы не додумался до такой глупости. Он бы просто не смог — для этого Пендлтон был слишком ленив и порядочен. Джордж Фостер Пендлтон, сорокатрехлетний коммивояжер фирмы по продаже пылесосов, просто не принадлежал к тем, у кого могут возникнуть подобные мысли, особенно после четырнадцати лет, прожитых в одном уютном домике с первой и единственной женой. Ему уже приходилось надевать очки, когда он выписывал заказы. Пендлгона абсолютно не волновала ни его редеющая шевелюра, ни талия, которая постоянно увеличивалась.

Когда умер дядя жены и оставил Элле Пендлтон около восьмидесяти пяти тысяч долларов, Джордж не строил больших планов