Рассказы - Роберт Альберт Блох

— Да если бы! С этим бестактным чудовищем никакой контакт не заладится, скажу я вам! Стоило мне осведомиться у него о возможном влиянии комплекса Эдипа на его нынешнее поведение, как он плюнул в меня какой-то кислотой, а потом еще и пинком отшвырнул — ну что это такое!

— Может быть, он вас не понял? — удивился Майк-Быстроход.

— Исключено — я пользовался общедоступным языком простых жестов. Зигмунд обвел бар помутневшим взглядом. — Я считаю, нужно погасить свет и запереть дверь на засов. Поторопитесь, господа- если этот космический варвар пошел по моим стопам… великий боже, он уже здесь!!!

Да, пришелец явился в бар. Просунул голову в дверь — и втянул следом всю тушу.

Диктор на радио ни капельки не преувеличил в его описании. Перед нами красовался покрытый зеленой шерстью инсектоид приблизительно десяти футов в высоту. Шерсти у него было много, всевозможных усиков — еще больше. На нас пытливо уставились два фасеточных глаза, каждый размером с шар для боулинга — глаза насекомого. Монстр — но какой примечательный! Настоящий Элвис Пресли от тараканьего рода. Любой режиссер фильмов ужасов расплакался бы, узрев столь прекрасного и, что немаловажно, столь аутентичного Жукоглазого Монстра.

Некоторое время постояв и поглазев на нашу шайку-лейку, пришелец раскрыл обрамленную жвалами пасть и начал что-то говорить. Или петь, не знаю даже. Скорее всего, петь — не зря же я сравнил его с Элвисом Пресли. Какое-то легкое, улавливаемое лишь на подсознательном уровне родство одного с другим тут прослеживалось.

Зигмунд-Изнаночник укрылся вместе с остальными гостями бара за стойкой. Я чуть было не последовал за ним, но помешала Эстреллита Шапиро — своими активными попытками забраться мне под одежду и сжаться в комок где-то за пазухой. Один только Майк-Быстроход остался стоять на своем месте — тверд и невозмутим. Глядя на пришельца без страха, он будто бы прислушивался к его неразборчивым песенным излияниям. Когда тот смолк, Майк кивнул серьезно и прошел за стойку. Наполнив там бокал до краев, он протянул его пришельцу. Нет, явно не выпить хотел наш инопланетный гость — снова зашумев и затянув песнь, он стал как-то чудно пританцовывать на месте, переступая с одной лапы на другую. Тогда Майк-Быстроход открыл кассу, достал оттуда охапку купюр и положил на стойку рядом с полным бокалом. Деньги пришельцу не приглянулись — он зачем-то обернулся ко мне и замахал лапами в мою сторону. Я человек не из пугливых, но на всякий пожарный пригнулся.

Майк-Быстроход подошел ко мне, вытащил у меня из-за пазухи тихо пискнувшую Эстреллиту Шапиро и вопросительно глянул на пришельца. Тот вроде как фыркнул и демонстративно отвернулся.

— Не тратьте сил попусту, Майк, — скорбно объявил Зигмунд- Изнаночник из-под стойки. — Я понимаю, вы хотите понять, ради чего этот монстр пришел сюда. Но ни выпивка, ни деньги, ни земные женщины не прельщают его.

— А за чем еще люди ходят в бар? — спросил я.

— В том-то и беда — только за этим. Но перед нами — не человек, так что нам конец. И да помилует Господь наши души.

— Погодите-ка… — протянул Майк-Быстроход.

Пришелец все пел да пританцовывал на своих голенастых лапах. На лице нашего бармена вдруг зацвела широкая, искренняя улыбка. Подступив к нашему гостю вплотную, Майк-Быстроход взял его за лапу и повел за стойку, в подсобку, к дверям черного хода, за которыми они оба скрылись. Через две минуты пришелец вернулся, гордо прошагал через бар — и был таков. Когда мы, отойдя от шока, снова включили радио, диктор сообщил, что тот просто вернулся на борт своего корабля, поднял его в воздух и вскоре покинул воздушное пространство Земли. Майк-Быстроход кивнул с довольной улыбкой и встал за стойку, но там ему постоять спокойно не дали — подняли на руки и начали качать.

— Какой замечательный исход! — рыдал Зигмунд, утирая слезы счастья.

Когда молва разнесла славу Майка по округе, в бар пожаловали журналисты, горя желанием узнать, как наш бармен заставил чудовище убраться и спас всех. На их вопросы Майк-Быстроход ответил более чем скромно:

— Я положился на интуицию, только и всего. Для этого существа космический перелет на летающей тарелке должен быть как для нас — долгая поездка. А долгая поездка рано или поздно заканчивается тем, что у нас, людей, назревает кое-какая потребность — и не дай бог поблизости клозета не окажется… Видимо, в этом плане пришельцы от нас не особо-то и отличаются. Я просто показал дорогу до нужника — вот и все.

— Но как вы так быстро догадались обо всем? — спросил один борзописец.

— Я хороший бармен, — снисходительно подмигнул Майк. — Любой клиент для меня — свой в стельку человек. Ну или не человек, раз уж на то пошло… все мы, разумные существа, едины! Мне нужно знать желания клиента — иначе грош мне цена. Ну тут все и так ясно, вы лучше послушайте один хороший анекдот: заходит как-то иностранец в бар…

Перевод: Григорий Шокин

Поезд в ад

Robert Bloch. "That Hell-Bound Train", 1958

Когда Мартин был маленьким, его папа служил на железной дороге. Папа никуда не ездил, а ходил и осматривал пути Северо-Западной железной дороги. Он гордился своей работой. И каждый вечер, напившись, горланил старую песню о «поезде в ад».

Мартин плохо помнил слова, но не мог забыть, как папа выкрикивал их. Однажды папа допустил ошибку: он напился днем и был раздавлен между буферами вагона-цистерны и платформы с песком. Мартина удивило, что члены Железнодорожного Братства не пели эту песню на его похоронах.

Потом обстоятельства жизни сложились для Мартина не слишком удачно. Но почему-то он всегда вспоминал папину песню. Когда мама вдруг взяла да и удрала с коммивояжером из Киокука (папа, наверное, перевернулся в гробу, узнав, что она выкинула такое, и притом с пассажиром!), Мартин попал в приют, и там каждый вечер тихонько напевал эту песню. А позже, когда Мартин удрал сам, он ночью, где-нибудь в лесу, выждав, пока другие бродяги уснут, чуть слышно насвистывал все тот же мотив.

Мартин пробродяжничал лет пять и понял, что в этом мало толку. Конечно, он брался за многие дела: нанимался собирать фрукты в Орегоне, мыл посуду в захудалой монтанской харчевне, воровал колпаки с автомобильных ступиц в Денвере и шины в Оклахома-Сити. Но, промаявшись полгода в кандальной бригаде в штате Алабама, он пришел к выводу, что шатание по свету не сулит ему ничего хорошего.

Тогда он сделал попытку устроиться на