Где папа? - Юлия Кузнецова

Оказалось, что у Кьяры аллергия на ВСЁ. На пшеницу, рожь, кукурузу, гречку, овсянку, груши, яблоки, сливы, картофель, свинину, да вообще…. просто на всё. Ей можно было только рис, перловку, запечёное яблоко и говядину. Ну да, горох ещё и прочие зелёные овощи, но она же их ненавидит.

– Не пойму я, – растерялась Татьяна, – пшеницу вот нельзя. И никакой хлеб нельзя? Даже из пекарни «Волконский»? Ну, вы знаете, она в центре, очень солидная пекарня…

– Не знаю, – отрезала Ящерица. – Но знаю, что вам можно только перловку и рис.

– Мне?!

– Девочке! Вашей! Будете кормить по списку – всё будет хорошо. И ещё мазать кремами. Нашими. Вот этот – за тысячу, этот – за полторы.

Она сунула Татьяне две белые банки без надписи. Татьяна вздохнула с облегчением. Она явно ещё не догнала, что у Кьярки аллергия и на печенье детское, которым она только и питается, и на коровье молоко (на козье – нет, ура!), и на кукурузные хлопья, и всё это сейчас под запретом. Зато вот дорогие кремы – это, конечно, по части Татьяны. Тут она дока.

– Хорошо! – радостно кивала она, доставая деньги. – Конечно! Этот утром и вечером. Этот раз в день, после купания. А он правда хорошо увлажняет? А что в нём? О, экстракт трав! Отлично. Надо мне будет попробовать тоже. У меня так кожа на руках сохнет, просто ужас. Не поверите.

Я со вздохом начала собирать Кьяру. Подарила ей бычка, которого специально купила сегодня утром в палатке. У меня такой в детстве был, на подставке. Нажмёшь пальцем на подставку, он и падает, подогнув тонкие ножки.

– Вы потрясающий доктор, – сказала Татьяна. – Как у вас всё это по-умному поставлено! Пришёл больной, а вы ему – сразу средство.

Она открыла баночку с Кьяриным кремом и понюхала.

– Да ещё и какое средство! Вот так все доктора должны работать. Просто выдавать лекарства сразу. Отлично же. Очень удобно. Я так рада, что нам вас порекомендовали. У вас столько достижений…

Татьяна кивнула на стену, а Ящерица так и надулась от важности, хотя и смущённо отмахивалась. А потом вдруг привстала и говорит:

– Погодите-ка. У меня появилась одна мысль.

– О, у доктора Хауса тоже были постоянно озарения! – обрадовалась Татьяна. – Я так люблю, когда он вдруг…

– Покажите ногу, – велела мне Ящерица, снова приблизившись.

Теперь она смотрела на красное пятно долго. Даже достала фонарик и посветила. И вдруг нахмурилась.

– А знаете что… У меня вот сейчас появились сомнения. И кажется, они подтверждаются.

– Что это не аллергия? – с улыбкой спросила Татьяна.

– Что это онкология, – ответила Ящерица, глядя в глаза Татьяне.

Я уставилась на доктора.

– Ну, – сказала Ящерица, – вы пока подождите. Надо проверить. Но очень похоже.

– Н-на онкологию? – пробормотала Татьяна.

Она закрыла лицо руками и зарыдала. А потом я увидела – у неё правда нереально уродливый нос. Потому что вдруг он раздулся, словно оса укусила в самый кончик, и покраснел, даже слегка с фиолетовым оттенком…

– Быть такого не может! – выкрикивала Татьяна сквозь рыдания. – Она недавно диспансеризацию проходила!

– Ну, – обиженно сказала Ящерица, возвращаясь на место, к ноутбуку, – мало ли как ЭТО бывает. Бывает и так. Вот у меня был случай…

Она защёлкала клавишами. Но Татьяна затрясла головой. Кьяра глядела-глядела на мать, а потом тоже заплакала.

– Послушайте, – я наконец вспомнила, что я не немая, – Татьян, выйдите, а? Я сама поговорю с доктором.

– Да, – мягко сказала Ящерица, – мы поговорим с вашей старшей дочерью.

Татьяна встала и направилась к двери, всё так же закрывая лицо руками. Я смотрела ей в спину и размышляла – не сунуть ли Кьяру, но потом передумала. Потому что, как только Татьяна вышла, малышка сразу успокоилась и стала играть с бычком.

– Рак кожи действительно лечится довольно успешно, – сказала Ящерица, – вот у меня был случай. Его поймали в самом начале. И вылечили. Я называю его «успешный раковый случай».

– Рак кожи, – повторила я.

И впервые в жизни ощутила, каким горьким на вкус может быть слово «рак», если оно употребляется в ТАКОМ смысле.

Но как-то не вязалось у меня это слово с розовощёкой пухлой Кьяркой, хихикающей каждый раз, когда падал бычок. Хотя, наверное, это нормально. Типа стадия горя. Типа отрицание, или как там оно называется в этой дурацкой психологии.

Я же не сразу поверила, что папу забрали.

Вот и тут. Как только я это подумала, меня словно кто-то схватил за горло холодной железной рукой.

– Я плакать не буду! – сказала я даже не доктору, не Кьяре, а скорее – бычку, который падал с довольным видом, показывая, что можно и упасть, это довольно приятно.

Может, бычку и приятно. А если я тут упаду – так кто Кьяру домой-то потащит?

«Хочу к маме», – промелькнуло в моей голове.

Прижаться к маминому плечу, забиться к ней под крыло, закрыть глаза, всё забыть! Никогда не ходить в гости к Андрюше! Не относить этого дурацкого зайца! Жить, читать, ждать папу и мечтать стать смотрителем на маяке! Не видеть, как плачет девочка, когда ей царапают руку и капают аллерген, не слышать, что у неё может быть рак кожи…