Тоби Лолнесс. Книга 2. Глаза Элизы - Тимоте де Фомбель

В последние дни ей постоянно хотелось плакать. Тоби жив, Тоби рядом! Сначала она невероятно обрадовалась, а потом не на шутку испугалась и встревожилась. Как любая мать, она чувствовала себя в ответе за сына. У родителей ко всякой радости неизменно примешивается страх, что с ребенком что-то случится, что счастье хрупко и недолговечно.

Майя отчетливо помнила день, когда Сим принес под пальто драгоценный сверток — младенца в голубых пеленках.

— Он нуждается в нашей любви и заботе, — сказал он ей.

Майя беспокоилась лишь об одном: сумеет ли она ухаживать за маленьким, ведь у нее нет опыта. Молодая женщина неловко взяла малыша. Но как только на сгиб ее локтя легла горячая головка, сомнения рассеялись, все стало простым и понятным.

— Его зовут Тоби, — сообщил Сим.

Майя полюбила его как родного сына. Сразу и навсегда. Не имея ни малейшего представления, откуда он и что стало с его родителями.

Теперь она сидела на дне котловины, обхватив руками колени и уставившись в темноту невидящим взглядом. Холода Майя не чувствовала. Она зажмурилась и постаралась представить, как согревала крошечные ножки Тоби в тот первый день.

Открыв глаза, Майя обнаружила прямо перед собой странное видение. Холодной ночью к их бараку неведомо откуда шел мальчик лет десяти. Губы у него посинели, он дрожал, одежда была разорвана, а руки исцарапаны.

Майя ласково улыбнулась.

— Ты заблудился?

— Нет, я пришел от Ветки, которого вы называете Тоби. Я его друг.

При лунном свете Майя и мальчик казались почти бестелесными, ненастоящими, будто персонажи с картины. Она сложила руки, словно вознося благодарственную молитву, потом поднялась с порога, обняла ребенка и повела его внутрь барака, в тепло.

— Не бойся, милый, пойдем со мной.

Они на цыпочках подошли к спящему Симу и разбудили его. Тот вскочил и первым делом надел очки. Майя хотела объяснить, что мальчик — посланец Тоби, но муж ее опередил:

— Мы знакомы. Рад видеть тебя, дружок.

И горячо пожал мальчику руку.

Майя укутала ребенка в одеяло, села на пол и принялась растирать его замерзшие ноги.

Лунный Диск разомлел от счастья. Так вот что такое родители! Они согревают тебя, называют «милым», обнимают… Хорошо, что он не знал об этом прежде, а то сиротская жизнь была бы для него еще тяжелее.

— Будьте завтра наготове, — предупредил их мальчик. — Тоби придет за вами, мы сбежим все вместе.

— Разве пленники из Травяного Племени смогут убежать?

— У Тоби есть план.

Сим некоторое время размышлял, а затем сказал:

— Передай Тоби, чтобы он о нас не беспокоился. Всем вместе бежать слишком опасно. Мы прорыли подземный ход и по нему тоже уйдем следующей ночью. То-то Джо Мич обрадуется, когда не найдет ни одного заключенного!

Лунный Диск засмеялся в ответ.

— А на воле мы с вами еще увидимся?

Сим крепко обнял мальчика.

— Конечно. Мы тебя разыщем.

Майя хотела уложить маленького гостя на свою постель, но уже светало: пора было возвращаться… Лунный Диск благодарно улыбнулся напоследок и растворился в предрассветном тумане.

Джалам нашел мальчика ранним утром возле барака. Он спал на голой коре в изорванной одежонке, весь в царапинах и ссадинах. У Лунного Диска не хватило сил добраться до нар.

Когда Джалам занес его спящего на руках внутрь, Мика с тревогой спросил:

— Что с ним случилось?

— Понятия не имею!

Тоби подергал его за руку:

— Лунный Диск, ты в порядке?

Тот с трудом приоткрыл один глаз и промычал что-то невнятное.

— Ни слова не разобрал, повтори, — попросил Тоби.

— Они такие славные… твои родители, — сонно пробормотал Лунный Диск.

— Если хочешь, они станут и твоими, — заверил его Тоби.

Он догадался, что ночью мальчик нашел в изгороди лаз и побывал на той стороне.

21
Побег в день равноденствия

Этот день в котловине по обеим сторонам стены тянулся спокойно и мирно. Охранники следили за узниками не слишком тщательно, и те слышали меньше ругани и получали меньше колотушек.

Дело было в том, что в последнюю ночь зимы праздновался день рождения Джо Мича. К этой ночи все и готовились. Люди Джо Мича были обязаны отмечать его день рождения. Можно подумать, что появление на свет такого человека могло кого-то обрадовать. Зная, что задувать свечи для большого Джо — непосильный труд, на праздничный пирог ему всегда ставили только одну свечу.

Да и что такого? Жабы, они ведь без возраста.

Как ни странно, Джо Мич очень любил делиться своим пирогом. Его гости, по правде, не слишком радовались щедрости именинника. И неудивительно! Никому не хотелось пирога, на который Мич плевал и сморкался целый час, задувая единственную свечку.

Каждый год угощение пирогом сопровождалось тяжкими вздохами, гримасами и зажиманием носов. Люди Джо Мича с отвращением жевали куски, покрытые, скажем так, особым «желе».

Дело шло к вечеру, и охранник, оставшийся наблюдать за вечерней школой, про себя порадовался, что пропустит праздничное застолье. Многие предлагали его подменить, но он великодушно отказывался:

— Чего уж тут! Не стоит! Я всегда готов жертвовать собой.

Он заглянул в окно, желая удостовериться, что в классе все идет своим чередом. Так оно и было. Сим Лолнесс стоял на обычном месте, за кафедрой из ящиков. Остальные сидели и внимательно слушали. Тощий Плюм Торнетт вытирал доску.

Стражник уселся возле барака: он дожидался того часа, когда старички отправятся на покой. Ему даже стало смешно: зачем он их караулит? Сторожить старичков было бессмысленной тратой времени и сил. Убегут они, что ли, право слово?

Охранник от души рассмеялся.

Не на что было жаловаться и охраннику по другую сторону котловины, тому, что сторожил Облезлых. Его звали Эрлом. Он был небольшого роста, худой и носил очки с маленькими круглыми стеклами. Эрлом отведал пирога Джо Мича в прошлом году и до сих пор был сыт им по горло.

— Кто идет?

Стражник прищурил глаза за круглыми стеклышками, пытаясь разглядеть идущего в потемках. Сегодня вечером он гостей не ждал.

— A-а, это вы…