Энола Холмс и таинственные букеты - Нэнси Спрингер

обида и озлобленность, вызванные мыслями о матери, но направленные совсем на другую мишень: на мужчин. Слишком часто мне приходилось наблюдать, как они обращаются с девушками, как разделяют простушек и красавиц. Я решила поставить эксперимент и доказать, что «сильный» пол легко обмануть.

Кроме того, моё решение было продиктовано необходимостью обезопасить себя на случай, если исчезновение доктора Ватсона — всего лишь изощрённая ловушка, поставленная для меня братом. Меня никто не должен узнать.

Даже если на самом деле случилась беда (а я подозревала, что так оно и есть), миссис Ватсон, несомненно, знакомая с Шерлоком Холмсом, будет ждать от него помощи и, поддерживая с ним связь, вполне возможно, не постесняется упомянуть, что к ней заходила высокая худая невоспитанная девчонка с большим носом и выпирающим подбородком. Шерлок тут же узнает меня в этом описании и нападёт на мой след, словно собака-ищейка. Зато если миссис Ватсон расскажет о миловидной посетительнице, мой брат пропустит это замечание мимо ушей.

В приятной внешности есть один минус: даже привлекательные леди с неприязнью относятся к красавицам, а мне важно завоевать доверие миссис Ватсон. Пусть я не знакома с ней лично, но по описанию из повести доктора Ватсона «Знак четырёх» знаю, что выглядит она довольно непримечательно. Там он описал Мэри Морстен (это её девичья фамилия), когда она пришла за советом к мистеру Шерлоку Холмсу. Лицо будущей жены доктора Ватсона «было бледно, а черты не отличались правильностью», но при этом его выражение описывалось как «милое и располагающее», и дальше упоминалось, что большие синие глаза девушки «светились одухотворённостью и добротой».

Если она и правда так благородна и отзывчива, как говорится в книге, ей будет безразлично, симпатична её собеседница или нет.

Из повести я почерпнула ещё, что у миссис Ватсон в Англии нет ни родственников, ни друзей. Именно поэтому, оказавшись в затруднительном положении, она и обратилась к Холмсу. У неё не осталось ни матери, ни отца. Выучившись в частном пансионе, она нашла работу компаньонки: не то чтобы служанка, но и не ровня для своей нанимательницы — ведь обычно компаньонки ели отдельно. И положение её не сильно изменилось: супруга врача ставилась чуть выше рабочего класса, но к аристократии отношения не имела. Если до свадьбы она жила «уединённо», могло ли с тех пор что-то измениться? Скорее всего, нет. Доктор Ватсон писал, что бедняки часто обращаются за помощью к Мэри — несомненно, у неё такое же золотое сердце, как и у него, — но стали бы эти же бедняки утешать несчастную, если бы в беде оказалась она? Вряд ли.

Одни предпочитают горевать в одиночестве, другие нуждаются в дружеском плече. Я не знала, к какому типу относится миссис Ватсон, но рискнула предположить, что к последнему и что в это нелёгкое для неё время ей будет приятна поддержка даже незнакомого человека.

По крайней мере, я на это надеялась. Как и на то, что милая леди упомянет хотя бы одну — кажущуюся незначительной, но на самом деле важную — деталь, которая отчасти прольёт свет на таинственное исчезновение её супруга.

* * *

На следующий день перед домом, где жил и работал доктор Ватсон, остановился кеб, и из него вышло поистине очаровательное создание, одарённое невинной, нежной, безупречной красотой, притом естественной и непринуждённой, которое взлетело вверх по белым ступенькам крыльца, словно фея в зачарованном лесу...

«Непринуждённой»? Ха! Как бы не так. На создание образа мисс Виолы Эн- веруа ушла целая вечность, и если бы не моя душа художника, мне бы ни за что не удалось достичь этой «непринуждённости». Видите ли, «естественная» красота — всего лишь иллюзия, и её относительно легко создать, если подчеркнуть достоинства, скрыть недостатки и подправить пропорции.

Однажды Шерлок сказал Майкрофту нечто подобное: «Обрати внимание, что у нашей дорогой сестры голова совсем небольшая по сравнению с вытянутым туловищем». Так мой брат намекнул на то, что я не слишком умна — и, между прочим, в выводах он ошибся. Но по сути его утверждение было верным.

Поэтому я приобрела у Пертелотты невероятно пышный парик. Главную роль в женской красоте играют именно волосы, и здесь важнее всего «подправить пропорции». Мало того что мои родные волосы цвета грязи были тонкими и неприятными на ощупь, так мне ещё было неудобно их укладывать, особенно на затылке, — ведь они, вот беда, находились на моей собственной голове! А парик... Это совсем другое дело. Я водрузила его на подсвечник и причесала так, чтобы блестящие локоны цвета розового дерева — то есть каштановые с приятным красноватым оттенком — были намеренно неряшливо собраны на макушке, а на лоб падала плотная чёлка.

Без парика — и специальных подушечек, которые округляли мои ноздри и щёки, — я была бы всё той же женской копией Шерлока: с резкими чертами лица, орлиным носом и желтоватой кожей.

Но прелестные и с виду естественные волосы скрывали недостатки лица, и ярко выраженные нос и подбородок волшебным образом превращались в классический греческий профиль. Кожа в обрамлении рыжеватых кудрей казалась не болезненно-бледной, а аристократически белой. Мне самой с трудом верилось в своё преображение.

Разумеется, одной причёски было мало. Природная красота обычно подчёркивается единственным недостатком, нарушающим симметрию. Для этого я наклеила на правый висок купленную у Пертелотты родинку цвета портвейна. К тому же она отвлекала внимание от моего большого носа. Кожу я присыпала рисовой пудрой — якобы для того, чтобы скрыть мелкие прыщики или пятна. Это не осуждалось в высших кругах, в отличие от другого косметического продукта — румян: их я незаметно нанесла на скулы и губы. Чтобы глаза выглядели большими и блестящими, нужно было потереть веки клочком специальной «испанской бумаги», но не слишком, — и это мне удалось не с первого раза. Как я и сказала, на то, чтобы стать красавицей, у меня ушла целая вечность, и это был нелёгкий труд.

При этом миссис Ватсон вполне могла отказаться меня принять! Учитывая обстоятельства, я бы не удивилась, если бы она лежала в кровати, страдая от нервного истощения, не в силах принимать гостей даже при большом желании.

Чтоб меня черти съели! Вдруг я в самом деле к ней не попаду и все мои старания пойдут прахом?!

Однако попытаться стоило. И я не отступилась.

Напоследок оглядев себя в зеркало, я невольно зарделась от гордости.

К сожалению, миссис Таппер увидела, как я спускаюсь по лестнице, и выронила фарфоровый кувшин; он разбился вдребезги.

На этой